Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

«Санкт-Петербургский государственный

инженерно-экономический университет».

Кафедра связей с общественностью, истории и политологии

Дисциплина: «Отечественная история»

Реферат на тему :

«Быт царской семьи в XVII веке»

Выполнила студентка

Факультета Предпринимательства и финансов

Курс 1

Группа № 000

Русакова Екатерина

Владимировна

Научный руководитель

Санкт- Петербург

2005 г .

Введение ………………………………………………………….3

1.Исторические особенности устройства быта

русских царей в XVII в. …………………………………………………4

2. Общие понятия о дворце …………………………………………...5

2.1. Внешний вид дворца …………………………………….5

2.2. Резное деревянное дело ……………………………….6

2.3. Общий обзор внутреннего убранства комнат ……….8

2.4. Комнатная живопись ……………………………………10

2.5. Частный обзор некоторых комнат ……………………13

3. Развлечения царской семьи ………………………………………17

4. Облик и быт дворцов Кремля эпохи XVI-XVII веков …………..18

5. Расписание дня ………………………………………………………20

Заключение ………………………………………………………………25

Введение:

Наша страна имеет великую, многовековую историю, которой мы по праву можем гордиться. За годы исторического развития российского государства, неоднократно были моменты, которые, несомненно, можно назвать героическими, требовавшие максимального напряжения моральных сил и привлечения огромных материальных средств. Однако, изучая различные исторические эпохи, мы часто забываем про повседневный быт людей живших в те далекие времена. А именно этот повседневный быт был выражением всех общественно-исторических формаций, сменившихся за долгую историю российского государства. Изучение экономических основ и политических отношений без исследования домашнего быта и традиций людей, проживающих в изучаемое нами время, значительно обедняет представления о нем. Одним из первых отечественных историков, обративших внимание на повседневную жизнь людей, был профессор Московского Забелин, писавший: «В настоящее время большое значение, при теперешнем направлении исторических работ, получает изучение домашнего быта отживших поколений. Выводы науки раскрывают истину, что домашний быт человека есть среда, в которой лежат зародыши и зачатки его развития и всевозможных явлений его жизни, общественной и политической, или государственной…».

Советская историография, основанная на принципах исторического материализма, ведущим законом которого является представление об экономических основах общественно-политических формаций, уделяла недостаточное внимание повседневной жизни людей. Только в последние годы появились общедоступные исследования, посвященные этому вопросу. Реферат посвящен изучению повседневной жизни царской семьи в ранний и наименее изученный период зарождения и становления российского государства – XVII век.

1. Исторические особенности устройства быта русских царей в XVII в.

В середине XVII века в российском государстве окончательно складывается и юридически оформляется самодержавная монархия. На Земском соборе 1648 – 1649 гг. принято Соборное уложение в котором содержалось постановление об охране чести и здоровья царя, о порядке проведения суда и исполнении наказаний. За действия, направленные против государственного порядка, собственности и жизни государя полагалась смертная казнь.

Домашний быт народа и царей во внутреннем развитии страны составляет внешнее выражение ее существования. В бытовых уставах, порядках, в его нравственных началах кроются основы всего общественного строя. Так, наиболее заметный тип истории есть “государь” в общем смысле, как собственника, владельца или хозяина. «Этот тип рассматривается в трёх его главных видах: быт лучших людей, быт средних людей и быт младших людей». В древнем домашнем быте царей раскрывается верховное значение этого типа и потом постепенно ведётся к младшей его ветви – к детям боярским, рядовой княжеской дружине.

По своему политическому устройству Россия XVII века – самодержавная монархия.

Наиболее полно быт русского великого государя выразился к концу семнадцатого столетия. Но как ни были широки и царственны его размеры в общих чертах и в общих положениях, он нисколько не удалился от типичных, исконных очертаний русской жизни. Московский государь оставался все тем же князем - вотчинником. Вотчинный тип отражался во всех порядках его домашней жизни и домашнего хозяйства. Это был простой деревенский, и, следовательно, чисто русский быт, нисколько не отличавшийся в основных чертах от быта крестьянина, быт, свято сохранявший все обычаи и предания. Имя государь ассоциировалось с домашней жизни, с хозяином-собственником и отцом семейства. «Ещё в «Русской правде» словом государь, господарь обозначается, вместе со словом господин, хозяин собственности, домовладыка, вотчинник. Господарь было лицо, совмещавшее в своём значении понятия о главе дома, о непосредственном правителе, судье, владельце и распорядителе своего хозяйства».

1.1. Внешний и внутренний вид дворца.

Дворцы XVII столетия представляли собой здания разнообразной величины, разбросанные повсюду соизмеряясь прежде всего с соображениями удобства. Таков был внешний вид дворцов в конце XVII. «В связи с этим, дворец не имел фасада. Здания теснились друг подле друга и ещё более увеличивали пестроту своими разнообразными крышами в виде шатров, скирдов, бочек, с узорчитыми трубами, искусно сложенными. В иных местах возвышались башенки с орлами, единорогами и львами вместо флюгеров». По свидетельству итальянца Барберини (1565 г.), кровли и куполы на царском дворце были покрыты золотом, по карнизу Средней Золотой пататы вокруг шла надпись “В лето 7069 августа. Повелением благочестивого христолюбивого. Московского, ноугородского. царя казанского. и царя астраханского. государя псковского и великого князя тверского. югорского. пермского. вяцкого. болгарского. и иных государей земли ливонские. града юрьева и иных. и при его благородных чадех. Царевече иване: и царевече феодоре иоановиче всея России самодержце”.

«Кровля Каменного Терема первоначальна была украшена в 1637 г., репьями, наведёнными золотом, серебром и краскам».(Расходные книги Казённого приказа в Арх. Оружейной палаты, № 000). Впоследствии она была вызолочена.

Особенно, в большей степени проявлялась вычурная пестрота и узорочность, как во внешних архитектурных украшениях и разного рода орнаментах, распологавшихся обыкновенно по карнизам, или подзорам зданий в виде поясов, лопаток или пилястр и колонок; также у окон и дверей в виде сандриков, наличников, капителей, узорочно-вырезанных из дерева в деревянных и из белого камня в каменных зданиях. В резьбе этих орнаметов между листьями, травами, цветами и различными узорами не последнее место занимали эмблематические птицы и звери. (Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, изд. Н. Калачовым. М.,1854. Отд. V. С. 33.)

1.2. Резное деревянное дело.

В украшениях княжеских и боярских хором резное дело выказывало больше затейливости, но характер художества, в своих приёмах, оставался тот же. Рисунок или ознаменка вполне зависела от иконописного стиля, всегда почти по трафарету переводившего заученные образцы. В резьбе преобладалась вырезка вполне простых геометрических фигур: зубчиков, городков, клепиков, желобков и т. п. Превосходный и самый характерный памятник древней русской резьбы есть деревянное царское место в московском Успенском соборе. Вместе с другими подобными памятниками, оно даёт самое полное и верное понятие об архитектурных типах своего времени и о характере резных узоров, какими украшались царские хоромы. Резное дело с тем же своенародном характером сохранилось до второй половины XVII ст., когда при царе Алексее, на смену старины, к нам принесла резьба немецкая, фигурная, в стиле Возрождения, по вымыслу немецкого инженера-архитектора Декенпина в 1660 г. Затем, в 1668 г. в том же стиле украшены хоромы Коломенского дворца и столовая царевича Алексея Алексеевича во дворце Кремлёвском. Рейтенфельс, бывший в Москве в 1670 г., вообще замечает о Коломенском дворце, что он “так превосходно украшен был резьбою и позолотою, что подумаешь - это игрушечка, только что вынутая из ящика”. В 1681 г. расписаны и раззолочены были новые хоромы царя Фёдора Алексеевича, построенные у северовосточного угла Теремного Дворца. На другой год, в апреле 1682 г., незадолго перед смертью царя, на этих хоромах “прописаны розными цветными красками снаружи чердаки с двух сторон, от Каменных Теремов, другая сторона от церкви Живоносного Воскресения”. На оконных ставнях были изображены цветы, травы, птицы, а также звери. В том же характере украшались и наличные стены каменных зданий. Так украшены были в 1667 г. все здания, составляющие лицо дворца со стороны Соборной площади, т. е. Благовещенская паперть, Красное крыльцо и Грановитая палата. Вырезка по белому камню фряжских трав. (Дела Дворцовых приказов, 17 столетие, в Арх. Оружейной палаты), которые потом покрывались красным золотом и цветными красками до сих пор могут служить образцом старинной фрящины в украшениях. Таким же образом был расписан и Каменный Терем, сохранивший доселе во многом свой прежний вид. Крыльцо, ведущее в Терем, называлось Золотым. Наружные украшения Терема несколько раз были возобновленны при царях Алексее Михайловиче и при его сыне Фёдоре. Также на всех воротах дворца, снаружи и со внутренней стороны, т. е. со двора, стояли иконы, писанные на досках. Так, например, на Колымажных воротах с одной стороны стоял образ Воскресения, а с другой-Пресвятыя Богородицы Смоленской.

1.3. Общий обзор внутреннего убранства комнат.

Все, что служило украшением внутри хором или составляло их необходимую часть, называлось нарядом. Су­ществовало два вида наряда: хоромный и шатерный. Хоромный еще на­зывался плотничьим, т. е. оттесывали стены, потолки и стены, обшивали красным тесом, делали лавки, подати и проч. Этот простой плотничий наряд получал особую красоту, если комнаты убирались столярной резьбой. Шатерный же наряд состоял из уборки комнат сукном и другими тканями. Большое внимание уделялось потолкам. Существовало два вида украшения потолков: вислый и слюдяной. Вислый – деревянная резьба с рядом навесных деталей. Слюдяной – убранство слюдой с резными украшениями из жести. Украшение потолков сочеталось с украшением окон. Пол настилали досками, иногда мостили дубовым кирпичом.

Обычной мебелью в царских хоромах были лавки, которые устраивались подле стен, вокруг всей комнаты или палаты, даже иногда около печей. Под лавками делали рундуки с затворками, вид небольших шкафов. Такие рундуки под лавками устроены были в 1683 г. в передней комнате царя Петра Алексеевича.

Печи были изразцовые, или «образчатые, ценинные» (Историческое обозрение финифтяного и ценинного дела в России в Записках Спб. Археологического общества (1853 г. Т. 6. Отд. 1)) из синих изразцов и муравленные или зелёные из зелёных. В семнадцатом столетие упоминаются также печи польские зелёные. Печи ставились четырёхугольные, круглые, плоские, форма изразцов была разнообразна: на них изображались травы, цветы, люди, животные и разные узоры. Несмотря на чистую, гладкую отделку хором, стены, потолки, лавки, полы почти никогда не оставались голыми. Их драпировали разноцветными сукнами. Иногда стены и потолок по полстям обивали зелёным атласом: таким атласом обиты были комнаты царицы Натальи Кирилловны и царевича Алексея Петровича в 1691 г., поэтому они и назывались атласными комнатами. Во время царя Алексея Михайловича золочёными басменными кожами, с вытесанными травами, цветами и животными, были обиты некоторые его комнаты. Такими кожами также были обиты: в 1666 г. двери государевой Комнаты и третьей в Теремах, в 1673 г. верхняя избушка, что над Крестовою, у царицы Натальи Кирилловны, и серебреными кожами комната царевича Петра, в 1681 г. золотными кожами комнаты и сени в новых деревянных хоромах царя Фёдора Алексеевича, построенный в это время подле Теремов и Воскресенской церкви.

В важных случаях, во время посольских приёмов или в торжественные дни и царские праздники, весь хоромный наряд получал совершенно иной вид. Тогда, вместо сукон, которыми убирались комнаты в обыкновенное время, стены наряжали богатыми золотыми и шёлковыми материями, аксамитами и т. п., а полы - персидскими и индийскими коврами. Кроме торжественных приёмов и праздничных дней, богатый хоромный наряд употреблялся и при других случаях, особенно важных в семейной жизни государя. Выходные царские книги 1662 г. описывают этот наряд следующим образом: «Сидел государь в больших креслах, а в Золотой был наряд с Казённого двора: на столе ковёр серебрён червчётой земле, полавошники золотные, что с разводами, на кониках ковры золотые, на дву окнах ковры шитые золотные, по белому атласу, на третьем окне ковёр кизылбаской золотной».

1.4. Комнатная живопись.

Гораздо замечательнее другой род древних хоромных украшений – именно комнатная живопись, стенное и подволочное письмо, служившее самым великолепнейшим и с половины XVII ст., довольно обыкновенным украшением царским приёмных палат и постельных хором. В XVII веке оно известно было под именем бытейского письма. Это название уже достаточно объясняет, какие именно предметы изображались на стенах и плафонах царских палат.

По характеру своего образования – религиозного, богословского – русский человек любил олицетворять притчи и церковные бытия , изображениями которых и украшал свои хоромы. При отсутствии эстетического элемента в своём образовании он не знал и искусства в том значении, какое придаёт ему современность, поэтому в притчах и бытиях, которые изображались на стенах его палат, он желал видеть прежде всего назидание, поучение, душевную пользу в религиозном смысле, а не услаждение взора прекрасными образами, которые относились к соблазну и всегда заботливо устранялись. Эволюционные процессы, происходившие в государственном строе России в XVII веке, ломка традиционного мировоззрения, заметно выросший интерес к окружающему миру, тяга к «внешней премудрости» отразились на общем характере русской культуры. Способствовали изменениям и необычайно расширившиеся связи страны с Западной Европой. Расширение тематики изображений, увеличение удельного веса светских, исторических сюжетов, использование в качестве «образцов» западноевропейских гравюр, позволяли художникам творить с меньшей оглядкой на традиции, искать новые пути в искусстве. Однако нельзя забывать и того, что золотой век древнерусской живописи остался далеко позади. Подняться вновь на вершину в рамках старой системы было уже невозможно. Иконописцы оказались на перепутье. Начало XVII века ознаменовалось господством двух художественных направлений, унаследованных от предыдущей эпохи. Одно из них получило название «Годуновской» школы, поскольку большинство известных произведений этого направления было выполнено по заказу царя Бориса Годунова и его родственников. «Годуновский» стиль в целом отличает тяготение к повествовательности, перегруженность композиции деталями, телесность и материальность форм, увлечение архитектурными формами.

Другое направление принято называть «Строгановской» школой. Большинство икон этого стиля связанны с заказами именитого купеческого рода, Строгановых. Строгановская школа – это искусство иконной миниатюры. Не случайно её характерные черты ярче всего проявились в произведениях небольших размеров. В Строгановских иконах с неслыханной для того времени дерзостью заявляет о себе эстетическое начало, как бы заслонившее культовое назначение образа. Не глубокое внутреннее содержание, той или иной композиции и не богатство духовного мира персонажей волновали художников, а красота формы, в которой можно было всё это запечатлеть.

Элементы своеобразного реализма, наблюдавшиеся в живописи Строгановской школы, получили развитие в творчестве лучших мастеров второй половины XVII века – царских иконописцев и живописцев Оружейной палаты. Их признанным главой был Симон Ушаков.

XVII столетие завершает более чем семивековую историю древнерусского искусства. С этого времени древнерусская иконопись прекратила существование как господствующая художественная система.

В это время в портрете стараются запечатлеть свой образ все именитые люди страны. Царские иконописцы Симон Ушаков, Фёдор Юрьев, Иван Максимов писали портреты князя, стольника, и многих других изображений. Так, под надзором Симона Ушакова, производилось украшение хором Алексея Михайловича стенным и травным письмом.

Сегодня нас приучили думать, будто цветные витражи в окнах домов и соборов являются типичной принадлежностью лишь исключительно западноевропейских зданий. Выясняется, что такая мысль неверна. Цветные, узорные и раскрашенные оконные стекла также использовались в "монгольском" быту в Руси-Орде XVI века.

В XVII столетии слюду в окнах стали украшать живописью. Так, в 1676 году велено было живописцу Ивану Салтанову написать в хоромы царевича Петра Алексеевича оконницу по слюде "в кругу орла, по угламъ травы; а написать такъ, чтобъ изъ хоромъ всквозе видно было, а съ надворья въ хоромы, чтоб не видно было". В 1692 г. велено было прописать о кончине в хоромы царевича Алексея Петровича, чтобы сквозь их не видеть. Различные изображения людей, зверей и птиц, писанные красками, можно также видеть и на слюдяных оконницах, оставшихся от Переславского дворца Петра Великого.

Практиковалось отопление помещений при помощи труб, проложенных в стенах и полах. По трубам поступал горячий воздух. "Верхние этажи деревянных хором по большей части нагревались проводными трубами из печей нижних ярусов. Трубы эти были также изразцовые с душниками... Все большие царские полаты, Грановитая, две Золотые, Столовая и Набережные, точно также нагревались проводными трубами из печей, устроенных под ними в подклетах.

1.5. Частный обзор некоторых комнат.

Комната, в собственном значение, была кабинетом или вообще таким помещением, в котором оставались большую часть дня. У государя в комнате, где он принимал обыкновенно доклады, ровно и в комнатах взрослых царевичей, стол покрывался красным сукном и убирался разными предметами, необходимыми для письменных занятий. На нём стояли часы, лежали книги, какие требовались к делу, у государя, например «Книга Уложения», лежали разные бумаги в тетрадях, в столбцах и в свитках. Перья государь употреблял традиционные для того времени, лебяжьи. Знатные люди в то время редко писали гусиными. У царя Михаила Фёдоровича была «книженка в серебре», которую в 1676 г. царь Фёдор Алексеевич взял к себе в хоромы. , когда он был царевичем, боярин князь Иван Борисович Черкасский поднёс «свист серебрян финифты». В числе письменных принадлежностей его комнатного стола находились также «часы в собачке немецкие, под ними в шкатулке черниленка да песочница, ножичек, ноженки». Необыкновенно богато была украшена книженка царевича Ивана Михайловича. Она была оправлена золотом и осыпана дорогими камнями. В 1683 г. царевне Софье Алексеевне подана в комнату «шкатулка, что письма кладут и с чернильницею, и с ножницы, и с косточкую, чем письма отправляют».

Основные комнаты царской половины были: Передняя, Комната (кабинет), Крестовая, Опочивальня и Мыленка. Мне хотелось бы остановить свой взгляд на опочивальне, потому что эта комната имела самое богатое убранство по тем временам. Итак, опочивальня. Главным предметом убранства постельной комнаты была кровать «постеля».

Кровать соответствовала прямому значению этого слова, т. е. она служила кровом и имела вид шатра. Шатер расшивался золотом и серебром. Завесы были отделаны бахромой. Помимо завесов, в головах и в ногах кровати привешивались застенки (род драпировки). Застенки тоже вышивались золотом и серебряным шелком, украшались кистями, на них изображали людей, зверей и разные диковинные травы и цветы. Когда в XVII в. пошла мода на немецкую фигурную резьбу, кровати стали еще более красивыми. Их стали украшать коронами, венчавшими шатры, гзымзами (карнизы), шпренгелями, яблоками и пуклями (род шара). Вся резьба по обыкновению золотилась, серебрилась и расписывалась краской.

Такую кровать можно посмотреть в Большом Кремлевском дворце, и хотя, та кровать относиться к более позднему времени, но идея, в общем, отражена.

Цены на царские кровати колебались от 200р. до 2р. Самая дорогая и богатая кровать в Москве семнадцатого столетия стоила 2800р. и была послана Алексеем Михайловичем в дар персидскому шаху. Эта кровать была украшена хрусталем, золотом, слоновьей костью, черепаховым панцирем, шелком, жемчугом и перламутром.

Если так богато устраивались кровати, то не с меньшей роскошью убиралась и сама постель. Причем для особых случаев (свадьба, крестины, рождение ребенка и т. д.) существовала своя постель. Итак, постель состояла: хлопчато-бумажный тюфяк (бумажник) в основании, взгловья (длинная подушка во всю ширину постели), две пуховые подушки, две маленькие пуховые подушечки, одеяло, покрывало, под кроватью стелился ковер. У многих существует представление, что опочивальни тех времен были увешаны иконами. Это не так, для молебна служили крестовые комнаты, которые выглядели как маленькие церкви из-за количества икон. В опочивальне же был только поклонный крест.

Три, иногда четыре комнаты рядом, одна возле другой, в одной связи, служили весьма достаточным помещением для Государя.
Как сказано, эти комнаты были не особенно обширны. Своим простором они равнялись крестьянской избе или крестьянской клети, т. е. имели ширину и длину всего в 3 сажени (1 сажень = 2,134м.), т. е. в 9 аршин (1 аршин = 0,71м.), как и теперь ставятся крестьянский избы, и всегда было в них наружу три окна. И внутри они уподоблялись той же избе, потому что у стен обязательно в них устраивались обычные лавки. Стульев в то время еще не употребляли. Бывало в комнате одно лишь кресло для самого Государя.
Точно так же были расположены и хоромы царицы, которые ставились отдельно от хором царя, но соединялись с ними сенями или переходами. У царицы после Передней следовала Крестовая, а потом уже Комната. Особые хоромы с такими же комнатами ставились и для государевых детей и также соединялись
Государь вставал обыкновенно в четыре часа утра. Постельничий, при помощи спальников и стряпчих, подавал государю платье и убирал (одевал) его. Умывшись, государь тотчас же выходил в Крестовую, где его ожидали духовник или крестовый поп и крестовые дьяки. Духовник или крестовый священник благословлял государя крестом.

Окончив утреннюю крестовую молитву, государь, если почивал особо, посылал дежурного слугу к царице в хоромы спросить ее о здоровье, как почивала? Потом сам выходил здороваться с нею в ее Переднюю или Столовую. После того они вместе слушали в одной из верховых церквей заутреню, а иногда и раннюю обедню.

В домашней жизни цари представляли образец умеренности и простоты. По свидетельству иностранцев, к столу царя Алексея Михайловича подавались всегда самые простые блюда, ржаной хлеб, немного вина, овсяная брага или легкое пиво с коричным маслом, а иногда только одна коричная вода. Кроме постов, он ничего мясного не ел по понедельникам, средам и пятницам. Таким образом, его отношение к еде было строже, чем у многих монахов. За обыкновенным столом государя в мясные и рыбные дни подавалось около семиде­сяти блюд, но почти все эти блюда расходились на подачи боярам и другим лицам, которым государь рассылал эти подачи, как знак сво­его благоволения и почести.

После вечерни иногда также слушались дела и собиралась Дума. Но обыкновенно все время после вечерни до вечернего кушанья или ужина, государь проводил уже в семействе или с самыми близкими людьми.

Во дворце была особая Потешная Палата, в которой разного рода потешники забавляли царское семейство песнями, музыкою, пляскою, танцами на канате и другими «действами». В числе этих потешников были: веселые (скоморохи), гусельники, скрыпотчики, домрачеи, органисты, цымбальники. Во дворце жили также дураки-шуты, а у царицы - дурки - шутихи, карлы и карлицы. Они пели песни, кувыркались и предавались разного рода веселостям, которые служили немалым потешением государеву семейству продолжалась после обеда до вечера. Лето государь проводил большею частью в загородных дворцах, развлекаясь охотою и хозяйством. Зимою он ходил иногда сам на медведя или на лося, охотился за зайцами.

2. Развлечения царской семьи.

2.1. Театр

Среди новых жанров, выражавших рост самосознания, особое место занимает драматургия. Первые театральные представления состоялись в 1672 году в придворном театре царя Алексея Михайловича, где ставились пьесы на античные и библейские сюжеты. Основоположником русской драматургии явился С. Полоцкий , пьесы которого (комедия «Притча о блудном сыне» и трагедия «О Навуходоносоре – царе») поднимали серьёзные нравственные, политические и философские проблемы.

Царю понравились театральные представления. В дощатом театре представляли перед царём балеты и драмы, сюжеты которых были заимствованы из Библии. Эти библейские драмы были приправлены грубыми шутками; так, в «Олоферне» служанка, увидев отрубленную Юдифью голову ассирийского воеводы , говорит: «бедняжка, проснувшись, очень удивится, что у него унесли голову». Это была по существу, первая театральная школа в России.

В 1673 году в постановке Н. Лима был впервые представлен «Балет об Орфее Эвридике» при дворе Алексея Михайловича, положивший начало периодическим показам спектаклей в России, возникновение русского балетного театра.

А по городам и сёлам ходили бродячие артисты – скоморохи, гусляры – песенники, поводыри с медведями. Большой популярностью пользовались кукольные представления с участием Петрушки.

2.2. Музыка.

Сложился стереотип, что музыкальные органы - типичная принадлежность исключительно западноевропейского быта. Однако, такая мысль неверна. Органы были распространены и в России. Еще при Михаиле Фёдоровиче был вызван в Москву органный игрец Иван, чтобы устроить во дворце органную потеху. Быть может, он был и мастером этих инструментов и тогда же занялся их постройкой, если не привез с собою уже готовых... В XVII столетии вместе с органами привезены были во дворец и клавикорды или цимбалы... Далее "органы и цимбалы" упоминаются уже как самые обычные предметы дворцовых потех... В 1617 г. упоминаются органы, стоявшие в Потешной Палате; далее в 1626 году "в государскую радость", т. е. во время свадьбы царя, в Грановитой Палате играли на цимбалах и на органах...

К сожалению, отсутствуют описания органов, которые стояли в Грановитой и в Потешной Палатах. В казне Оружейной Палаты в 1687 г. хранились уже обветшавшие и испорченные "органы четырехголосные с рыгаломъ, а в техъ органахъ 50 труб нетъ, а на лицо трубъ 220; кругомъ резьбы нетъ, клеветура поломаны". Впоследствии органное дело стало обыкновенным делом и для московских дворцовых мастеров, так что государь посылал уже органы, как диковину, в подарок к персидскому шаху. В первый раз органы московской работы были туда посланы в мае 1662 г.

3. Облик и быт дворцов Кремля эпохи XVI-XVII веков.

Облик и быт дворцов Кремля эпохи XVI-XVII веков плохо отвечает картине, внушаемой нам позднейшими историками. Они противоречат сохранившимся документам.

Начиная с XVIII века, историки рисуют нам довольно варварскую картину быта московских царей эпохи XIV-XVII веков. Дескать, диковатая страна, долгое время находившаяся под тяжелым игом злобных ордынско-монгольских завоевателей. Снега, медведи, довольно примитивный уклад жизни, даже при царском дворе. Однако знакомство с документами, уцелевшими после многочисленных романовских чисток, вскрывает существенно другой облик старой Руси. Оказывается, что иконы писанные русскими иконописцами в конце XVII ст. приняты были в Европе за памятники X или XII веков. Скорей всего хронологический сдвиг примерно на 500-600 лет объясняется тем, что русские иконописцы рисовали в XVII веке наверное очень примитивно, как первобытные дикие народы. "Подобные изображения XVI и XVII ст., и в барельефах , и в целых фигурах, очень часто напоминают то первобытное искусство, какое находим только или у народов глубокой древности, или у дикарей, вообще на первой ступени гражданского развития". С точки зрения новой хронологии никаких противоречий тут нет. "Странная схожесть" искусства XVII века и якобы X-XII веков объясняется тем, что многие поздние произведения были неверно датированы историками эпохи XVII-XVIII веков, и в результате "уехали вниз" во времени. Породив "в далеком прошлом" фантомный отблеск эпохи XV-XVII веков.

Еще в начале XVII века царь Борис Годунов посылает 18 молодых боярских людей в Лондон, Любек и во Францию учиться иноземным языкам, а молодые англичане и французы ездили в Москву учиться русскому.

Если ряд загородных монастырей представлял около столицы ряд укреплений, то Кремль, царственный замок, жилище великого государя, представлялся большим монастырём, потому что был наполнен большими, красивыми церквями, среди которых расположен был царский дворец – пёстрая масса зданий самой разнообразной величины, разбросанных без всякой симметрии, единственно по удобству.

Довольно много в Кремле XVII века оставалось астрономических изображений. В столовой, построенной царем Алексеем в 1662 году, в подволоке написано было звездотечное небесное движение, двенадцать месяцев и боги небесные... В сочинении Адольфа Лизека о Посольстве Римского императора Леопольда к царю Алексею Михайловичу сохранилось описание этого изображения... "На потолке изображены небесныя светила ночи, блуждающие кометы и неподвижныя звезды, с астрономическою точностiю. Каждое тело имело свою сферу, съ надлежащимъ уклонениемъ от эклиптики; разстоянiе двенадцати знаковъ небесныхъ такъ точно размерено, что даже пути планетъ были означены золотыми тропиками и такими же колюрами равноденствiя и повороты солнца къ весне и осени, зиме и лету"... Звездотечное небесное движение царской Столовой Палаты пользовалось в то время особенным уважением и несколько раз служило образцом при украшении других комнат. Так, в 1683 году, оно было написано в столовой нижней комнате царевны Софьи Алексеевны, а в 1688 году в деревянной передней царевны Татьяны Михайловны и в верхней каменной комнате царевны Марьи Алексеевны. Кроме того, столовые избы загородных царских хором, в Коломенском, и в Алексеевском, и столовая в новых хоромах царевича Ивана Алексеевича, в 1681 году также были украшены этими изображениями небесных бегов...

4 . Расписание дня.

4.1. Обычный день

День государя начинался в комнатном или покоевом отделении дворца. Ранее утро заставало государя в Крестовой, с богато украшенным иконостасом, в котором уже до появления государя зажигались лампады и свечи. По совершении молитвы, которая длилась обычно около четверти часа, выслушав заключительное духовное слово, читавшееся дьяком, государь шел в приемную. Между тем в Передней собирались окольничие, думные, бояре, ближние люди «челом ударить государю». Поздоровавшись с боярами, поговорив о делах, государь в сопровождении придворных шествовал в девятом часу в одну из придворных церквей слушать позднюю обедню. Обедня продолжалась около 2-х часов. После обедни в Комнате (кабинете) царь слушал в обыкновенные дни доклады и челобитные и занимался текущими делами. После того, как бояре разъезжались, государь (иногда с особо приближенными боярами) шел к столовому кушанью, или обеду. Несомненно, праздничный стол разительно отличался от обычного. Но даже обеденный стол не шел в никакое сравнение со столом государя во время поста. Набожности и аскетичности в соблюдении постов государями можно было только удивляться. Например, царь Алексей во время поста ел только 3 раза в неделю, а именно в четверг, субботу и воскресенье, в остальные дни ел по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пил по полстакана пива. Рыбу он ел только 2 раза за весь семинедельный Великий пост. Даже, когда не было поста, он не ел мясного по понедельникам, средам и пятницам. Впрочем, несмотря на такое постничество, в мясные и рыбные дни, за обыкновенным столом подавалось до 70 разнообразных блюд. После обеда государь обычно ложился спать и почивал до вечера, часа три. Вечером во дворе снова собирались бояре и прочие чины, в сопровождении которых, царь шел к вечерне. Иногда после вечерни также слушались дела или собиралась Дума. Но чаще всего время после вечерни до вечернего кушанья царь проводил в кругу семьи. Царь читал, слушал бахарей (рассказчики сказок и песен), играл. В числе самых любимых развлечений царей были шахматы. О силе этой традиции говорит тот факт, что при Оружейной палате состояли особые мастера-шахматники.

Вообще развлечения того времени не были так бедны, как мы думаем. При дворе существовала особая Потешная палата, в которой всякого рода потешники забавляли царское семейство. Зимой, особенно по праздникам, царь любил смотреть медвежье поле, т. е. бой охотника с диким медведем. Ранней весной, летом и осенью царь нередко выезжал на соколиную охоту. Обычно эта потеха длилась целый день и сопровождалась особым ритуалом. День царя оканчивался обычно также в Крестильной 15-минутной вечерней молитвой.

4.2. Выходной день

К обедне государь выходил обыкновенно пешком, если было близко и позволяла погода, или в карете, а зимою в санях, всегда в сопровождении бояр и прочих служилых и дворовых чинов. Великолепие и богатство выходной одежды государя соответствовали значению торжества или праздника по случаю которого делался выход, а также и состоянию погоды в тот день. Летом он выходил в легком шелковом опашне и в золотой шапке с меховым околом, зимою – в шубе и лисьей шапке, осенью и вообще в ненастную погоду – в суконной однорядке. В руках всегда был посох единороговый или индийский из черного дерева. Во время больших празднеств и торжеств, каковы были Рождество, Богоявление, Светлое Воскресение, Успение и некоторые другие государь обличался в царский наряд , которому принадлежали: царское платье, царский становый кафтан, царская шапка или корона, диадема, наперстный крест и перевязь, которые возлагались на грудь; вместо посоха царский жезл. Все это блистало золотом, серебром, драгоценными каменьями . Башмаки, которые надевал государь в это время, были также богато вынизаны жемчугом и украшены каменьями. Тяжесть этого наряда была очень значительна, и поэтому в подобных церемониях государя всегда поддерживали стольники, а иногда ближние бояре.

Вот как описывает подобный выход итальянец Барберини (1565г.): «Отпустя послов, государь собрался к обедне. Пройдя залы и другие дворцовые покои, он сошел с дворового крыльца, выступая тихо и торжественно, опираясь на богатый серебряный вызолоченный жезл. За ним следовало больше восьмисот человек свиты в богатейших одеждах. Шел он посреди четырех молодых людей, имевших от роду лет тридцать, сильных и рослых: это были сыновья знатнейших бояр. Двое из них шли впереди его, а двое других позади, но в некотором отдалении и на ровном расстоянии от него. Все четверо были одеты одинаково: на головах у них были высокие шапки из белого бархата с жемчугом и серебром, подбитые и опушенные кругом рысьим мехом. Одежда на них была из серебристой ткани до ног, подбита она была горностаями; на ногах были белые сапоги с подковами; каждый нес на плече большой топор, блестевший серебром и золотом».

4.3. Рождество

Зимою, перед Рождеством, 21 декабря , в Москве был большой праздник в память чудотворца Петра, первого митрополита, который стал жить в Москве и освятил её величие. Праздник был собственно праздником преемника Петрова. 19 числа патриарх являлся во дворец звать великого государя и старшего царевича к празднику и кушать, приглашалась обычно вся знать. Накануне Рождества Христова, за четыре часа до света, государь ходил на тюремный и английский дворы и жаловал милостыню из своих рук. По пути следования государь раздавал милостыню раненым солдатам и нищим. Всего раздавалось денег более тысячи рублей. В сам праздник Рождества Христова государь слушал заутреню в Столовой или Золотой палате. Во втором часу дня, в то время как начинали благовест к литургии, он делал выход в Столовую, где ожидал пришествия патриарха с духовенством. Для этого Столовая наряжалась большим нарядом, сукном и коврами. В переднем углу ставилось место государя, а подле него кресло патриарха. Патриарх в сопровождении митрополитов, архиепископов , епископов, архимандритов и игуменов, приходили к государю в Золотую палату славить Христа и здравствовать государя, принося с собой целовальный крест и святую воду. Государь встречал это шествие в сенях. После обычных молитв, певчие пели государю многолетие, а патриарх говорил поздравление. Затем патриарх шел таким же порядком славить Христа к царице, в ее Золотую палату, а потом по все членам царской семьи, если они не собирались у царицы. Простившись с патриархом, государь в Золотой или в Столовой облекался в царский наряд, в котором и шествовал в собор к обедне. После литургии, переменив царский наряд на обыкновенное выходное платье, государь шел во дворец, где потом в Столовой или Золотой палате приготовлялся праздничный стол. Этим оканчивалось праздничное торжество.

В день Рождества царь не садился за стол без того, чтобы не накормить так называемых тюремных сидельцев и пленных. Так в 1663 г. в этот праздник на большом тюремном столе кормлено было 964 человека.

Заключение:

«Дом вести не лапти плести».

Эта народная мудрость сжато выражает отношение русского человека к Дому и хозяйству, его жителям в соответствии с многовековой традицией, которая не укладывается в схематические представления современных нам систем, идей или концепций. Дом вести государю, то есть одновременно и гражданину (исконное значение слова государь), и хозяину, и господину. Наша история представляет самое убедительное доказательство необыкновенной силы и живучести непосредственных народных элементов жизни и даже самих форм, в которых эти элементы выразились. Так, более трехсот лет, начиная с первых преобразований Петра I, мы находимся под влиянием непрерывных реформ, очень многим мы воспользовались в течение этих неутомимых перестроек, но неизмеримо больше остаётся ещё в прежнем положении, и очень часто наши поступки, выявляют в нас людей XVII столетия. «Сила народного быта есть сила самой природы, и чтобы с успехом руководить ею, направлять в ту или иную сторону ход её развития, чтоб с успехом служить ей, как обыкновенно говорят, для её счастья и блага, необходимо прежде хорошо и подробно узнать её свойства, внимательно прислушаться к её требованиям, узнать непосредственные родники её жизни, всегда глубоко скрытые в мелочных и многообразных бытовых условиях…».

На первый взгляд современная жизнь с ее молниеносным темпом, развитыми коммуникациями, многочисленными средствами информации с интернетом и всеохватным телевидением, широким участием населения в политическом процессе мало похожа на неторопливую жизнь наших предков в XVII веке. Однако её основы (государственная служба, традиции семейных отношений, устройство дома, привычки или то, что называется повседневным укладом), закладывалось именно в те далёкие времена. И знание этих основ существенно расширяет кругозор современного человека. Эту мысль я и постаралась раскрыть в своём реферате.

Список использованной литературы

1. Государев двор, или дворец. – М.: Книга, 1990. – 312 с.

2. ёв Чтения и рассказы по истории России. – М.: Правда, 1989. – 768 с., ил.

4. Ишимова России в рассказах. – СПб.: НИЦ «Альфа», 1992. – 432 с., ил.

5. История современной России. 1682 – 1861: Экспериментальное учебное пособие для ВУЗов. / Под общей редакцией В. Шелохаева. – М.: ТЕРРА, 1996. – С.71-127.

6. История. Справочник./. – М.: Филол. о-во «Слово», центр гуманитарных наук при ф-те журналистики МГУ им. , 1999. – 736 с.

7. Сахаров России. – М.: Правда, 1996

8. Карамзин веков – М.: Правда, 1988. – 768 с.

Забелин быт русских царей в XVII столетии. – М.: Книга, 1990. - С. 36.

История. Справочник./. – М.: Филол. о-во «Слово», центр гуманитарных наук при ф-те журналистики МГУ им. , 1999. – С.112.

Забелин быт русских царей в XVII столетии. – М.: Книга, 1990. С. 44.

История современной России. 1682 – 1861: Экспериментальное учебное пособие для ВУЗов. / Под общей редакцией В. Шелохаева. – М.: ТЕРРА, 1996. – С.18.

История современной России – М.: ТЕРРА. 1996. С.236.

Забелин быт русских царей в XVII столетии. – М.: Книга,1990. С. 134.

Забелин двор или дворец. – М.: Книга, 1990. - С.136.

Гребельский Романовых. СПб., 1992, - С. 26

Забелин двор или дворец. – М.: Книга, 1990. – С. 138

Забелин двор или дворец. – М.: Книга, 1990. - С.146

Забелин двор или дворец. – М.: Книга, 1990. - С.238 – 239.

Карамзин веков – М.: Правда, 1988. – С.603.

ёв Чтения и рассказы по истории России. – М.: Правда, 1989. – С. 256.

В 1635–1636 гг. государь выстроил для себя и для детей жилые, или покоевые, хоромы каменные, - что в царском быту, для того времени, было новостью, потому что собственно для жилья всегда предпочитались хоромы деревянные, которым старые привычки не изменяли и впоследствии. Может быть, пожар 1626 г. понудил, среди деревянных построек, хотя одно жилье сделать более безопасным. Эти каменные хоромы были воздвигнуты на стенах старого здания, выстроенного еще Алевизом, именно над Мастерскою палатою и над палатами подклетными, которых ряд тянулся далее к церкви Рождества Богородицы. Прежде над этим подклетным этажом алевизовской постройки, между упомянутых двух приемных царицыных палат, Задней и Наугольной, т. е. Золотой Царицыной, стояли Постельные деревянные хоромы, на месте которых и возведены теперь три новых этажа, подлицо с царицыными приемными палатами, с теремом наверху. Верхний этаж с теремом назначен был для малолетних царевичей Алексея и Ивана, что значится и в надписи, сохранившейся над входом доныне. Терем в то время назывался Чердаком и Каменным Теремом, а в начале XVIII века Золотым теремком, отчего и теперь все это здание называется Теремным дворцом. Все здание, таким образом, сохранило тип деревянных жилых хором и служит любопытным и единственным в своем роде памятником древнего русского гражданского зодчества. В его фасаде и даже в некоторых подробностях внешних украшений остается еще многое, что напоминает характер древних деревянных построек. Таковы, напр., каменные ростески и рези в наличных украшениях окон; по рисунку они вполне напоминают резьбу из дерева. Но яснее всего характер деревянных построек, имевший такое влияние и на каменные, раскрывается во внутреннем устройстве здания. Почти все его комнаты, во всех этажах, одинаковой меры, каждая с тремя окнами, что совершенно напоминает великорусскую избу, до сих пор сохранившую это число окон. Таким образом, Теремный дворец представляет несколько изб, поставленных рядом, одна подле другой, в одной связи и в несколько ярусов, с чердаком, или теремом, наверху. Сила потребностей и неизменных условий быта, среди которых жили наши предки, подчинила своим целям и каменное, довольно обширное, строение, которое давало полные средства устроиться по плану более просторному и более удобному для жизни, по крайней мере, по теперешним понятиям. Но само собой разумеется, что оно вполне отвечало тогдашним требованиям удобства и уютности, и мы будем несправедливы, если только со своей точки зрения станем рассматривать и осуждать наш старый быт и все формы, в которых он обнаруживал свои требования и положения. В 1637 г. эти новые каменные хоромы были отделаны окончательно: какой-то конюх Иван Осипов, по ремеслу златописец, наводил уже в это время сусальным золотом, серебром и разными красками на кровлю репьи "да в теж хоромы, во все окна (опроче чердака, т. е. терема) делал слюденые окончины". В то же время, как строились эти хоромы (1635–1636 гг.), с восточной их стороны, над Золотою Меньшею палатою цариц, сооружен был особый домовый храм во имя Нерукотворенного Спасова образа с приделом Иоанна Белоградского, тезоименитого царевичу Ивану. В древности, как мы видели, такие храмы, обозначаемые выражением: что на сенях, составляли одно из необходимейших условий каждого отдельного помещения в царском быту. Сенные, верховые храмы находились и на царицыной половине, также у царевен и у царевичей, почему и постройка нового храма в этой части дворца вызвана была единственно только новым отдельным помещением государевых детей. Площадка между Теремом и новою церковью образовала Передний каменный двор, с которого лестница вниз вела на Постельное крыльцо и запиралась впоследствии золотою решеткою, отчего и церковь Спаса обозначалась: что за Золотою решеткою. Необходимо упомянуть, что и Теремный дворец и церковь Спаса строили русские каменных дел подмастерья, по нынешнему архитекторы, Бажен Огурцов, Антип Константинов, Трефил Шарутин, Ларя Ушаков. В одно время с описанными постройками, те же подмастерья выстроили над Куретными дворцовыми воротами новую каменную Светлицу, в которой должны были работать царицыны мастерицы, золотошвеи и белошвеи, со своими ученицами. В последние три года своего царствования Михаил выстроил еще какие-то дворцовые палаты и устроил новые хоромы на Цареборисовском дворе для датского королевича Волдемара, за которого хотел выдать дочь свою Ирину.

Таким образом, царь Михаил в течение тридцати двух лет своего царствования успел не только восстановить старый дворец, но и увеличил его новыми каменными и деревянными постройками, выраставшими по мере размножения царской семьи и развития потребностей быта, который, несмотря на силу предания, мало-помалу все-таки двигался далее, вперед, предваряя в некоторых, хотя и мелочных, отношениях приближавшуюся реформу. Его сыну, царю Алексею Михайловичу, оставалось немного дела в отношении основных сооружений. И действительно, в его царствование мы не встречаем особенно значительных построек на царском дворе. Он возобновлял большею частию старое, переделывал и украшал по своей мысли здания, построенные предками или его отцом. В первое время, когда ему было всего 17 лет, в 1646 г., то есть спустя год по смерти отца, он построил себе новые Потешные хоромы, которые тогда срубил дворцовый плотник Васька Романов. Из других построек упомянем о более значительных. Так, в 1660 г. была возобновлена дворцовая палата, построенная, может быть, при Михаиле, в которой помещался Аптекарский приказ и Аптека. Каменных дел подмастерье Вавилка Савельев делал в ней окна и двери и под старые своды подводил новые своды, а знаменщик, т. е. рисовальщик, Ивашка Соловей писал стенное письмо. Палата эта стояла недалеко от церкви Рождества Богородицы. В 1661 г. вместо старой Столовой избы государь выстроил новую и великолепно украсил ее резьбою, золоченьем и живописью в новом заморском вкусе, по вымыслу инженера и полковника Густава Декенпина, который под именем вымышленика выехал к нам в 1658 г. Резные, золотильные и живописные работы исполняли уже в 1662 г. также иноземные мастера, большего частию поляки, призванные в Москву во время польской войны, именно резчики, вырезавшие окна, двери и подволоку (плафон): Степан Зиновьев, Иван Мировской с учениками, Степан Иванов и живописцы: Степан Петров, Андрей Павлов, Юрий Иванов. В том же 1662 г., апреля 1-го, на именины царицы государь справил широкое новоселье в этой Столовой. Подобным же образом была украшена и новая Столовая царевича Алексея Алексеевича, построенная в 1667 г. В 1668 г. ее расписывали живописцы: Федор Свидерский, Иван Артемьев, Дорофей Ермолин, Станислав Куткеев, Андрей Павлов; а резали ученики упомянутых выше мастеров, из которых Иван Мировский размеривал для резьбы и живописи подволоку. Так же, впоследствии, украшены были и новые Постельные хоромы, выстроенные царем в 1674 г. На трех плафонах этих хором государь велел написать притчи пророка Ионы, Моисея и о Эсфири. В 1663 г. каменных дел подмастерье Никита Шарутин починил на дворце, в Верху у государя, соборную церковь Спаса Нерукотворенного Образа и трапезу сделал наново. Без сомнения, трапеза была распространена против прежней, потому что домовый храм Спаса, при царе Алексее, жившем в теремных покоях, стал соборным и в этом значении заменил для царского двора древние соборы Спасо-Преображенский, Благовещенский и Сретенский. Около того же времени, вероятно, произведены были переделки и возобновления в теремном здании. В 1670 г. Передний верхний двор, или площадка, находившаяся между этими покоями и церковью Спаса, была украшена медною вызолоченною решеткою, запиравшею вход с лестницы, которая вела в Терем с Постельного крыльца. Любопытно, что эта прекрасная решетка, сохранившаяся и доныне, была перелита из медных денег, выпущенных перед тем в народ и наделавших столько неудовольствий, убытков, смут и казней.

В 2-х томах. Второе издание с дополнениями. М., тип. Грачева и Ко, у Пречистенских вор., д. Шиловой, 1872. Формат изданий: 25х16,5 см

Том I. Ч.1-2: Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. XX, 372, 263 с. с илл., 8 л. илл.

Том II: Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. VII, 681, 166 c. с илл., 8 л. илл.

Экземпляры в п/к переплетах с золотым тиснением по корешку.

Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях. В 2-х томах. 3-е издание с дополнениями. Москва, Товарищество типографии А.И. Мамонтова, 1895-1901. С портретом автора, планами и иллюстрациями на отдельных листах. Т. 1: Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. 1895. XXI, 759 с., 6 складных л. с иллюстрациями. Т. 2: Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. 1901. VIII, 788 с., VIII таблиц с иллюстрациями. В составном индивидуальном переплёте эпохи. Двухцветная иллюстрированная издательская обложка сохранена в переплёте. 25,5х17 см. К этому изданию книжные дилеры часто присовокупляют 2-ю часть первого тома из четвертого посмертного издания Синодальной типографии 1915 года: XX, , 900 с., 1л. портр., 2 л.илл.Непревзойдённый капитальный труд нашего знаменитого историка!

Традиционная пышность и замкнутость русского великокняжеского, а затем и царского двора неизменно вызывали у современников любопытство, которому было суждено оставаться неудовлетворенным - вход во внутренние покои дворца, в особенности на его женскую половину, был заказан практически для всех, за исключением узкого круга слуг и родственников. Проникнуть в этот утаенный от окружающих мир, сделать это деликатно, не увлекаясь неизбежными в такой ситуации романтическими легендами или фантастическими сплетнями, - задача не из легких. Историки, которых привлекают общие закономерности развития государства, экономики и общества, редко обращаются к таким темам. Однако есть и счастливые исключения - работы выдающегося русского историка и археолога Ивана Егоровича Забелина. Внутренний распорядок, бытовой уклад Московского дворца, взаимоотношения его обитателей прослежены Забелиным во всех их живописных подробностях, с детальным описанием разнообразных обрядов и церемоний, которые сопровождаются объяснением их ритуального смысла и глубинной значимости. Все рассказы И. Е. Забелина основаны на подлинном историческом материале, с которым он имел возможность познакомиться, работая в архиве Оружейной палаты Московского Кремля. В понимании И.Забелина, быт – это живая ткань истории, создающаяся из различных мелочей и повседневных реалий – то, что позволяет детально представить и прочувствовать историческое бытие. Поэтому для исследователя важна любая мелочь, из совокупности которых складывалась жизнь наших предков. Трудам историка свойственен выразительный и оригинальный язык, необыкновенно красочный и богатый, с архаичным, народным оттенком.

Фундаментальный труд И.Е. Забелина «Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях» посвящен восстановлению основ и мельчайших деталей царского быта, развитию представлений о царской власти и Москве как центре пребывания царей, истории строительства Кремля и царских хором, внутреннему их убранству (архитектурным новшествам и способам внешнего декора, техническим деталям интерьера, росписям стен, меблировке, предметам роскоши, одежде, домашним животным и так далее), ритуалам, связанным с персоной царя и придворному протоколу (то есть, кто из царского окружения имел право приходить во дворец, как это следовало делать, какие хозяйственные службы и должности были при дворе, обязанности царских врачей, назначение различных дворцовых помещений), распорядку дня во дворце (занятия государя, начинавшиеся с утренней молитвы, решение государственных вопросов и роль в этом Боярской Думы, обеденное время и послеобеденные развлечения, цикл православных праздников, центром которого был Государев двор). Второй том книги посвящен жизненному циклу русских царей с момента их рождения и до смерти: ритуалам, связанным с рождением ребенка; детской одежде и игрушкам, детским развлечениям (активным и настольным играм, охоте, пусканию голубей и так далее), процессу воспитания и обучения юных наследников (в этой связи рассматривается издание первых букварей, деятельность Верхней типографии, характер педагогики того времени, книги и картины, использовавшиеся в обучении), дворцовые увеселения и забавы, царский стол. Особая глава посвящена детству Петра Великого. И.Е.Забелин исследует рассматриваемые им вопросы в их развитии, отмечая изменения бытовых деталей. В качестве приложений к книге опубликованы интереснейшие документы, касающиеся придворного быта, например, «Записки касательно комнатных и повивальных бабок», «Росписи оружейной казны царевича Алексея Алексеевича» и многое другое. Огромный труд и терпение положил И.Е.Забелин, чтобы восстановить живую картину прошлого, но благодаря этому его фундаментальное сочинение до сих пор является одним из лучших примеров бытовой истории.

Иван Егорович Забелин (1820-1908) - это целая эпоха в российской историографии как по масштабам сделанного им, так и по продолжительности жизни в науке. Он родился за пять лет до восстания на Сенатской площади, а умер через три года после «кровавого воскресенья», сын мелкого тверского чиновника, рано потерявший отца и отданный в богадельню, Забелин, имея за спиной лишь пять классов сиротского училища, стал известным историком и археологом, автором двухсот печатных работ, в том числе восьми монографий. Ему довелось общаться с людьми пушкинского круга (М.П. Погодиным, П.В. Нащокиным, С.А. Соболевским), дружить с И.С. Тургеневым и А.Н. Островским, консультировать Л.Н. Толстого. Он много лет возглавлял Исторический музей, куда после его смерти перешла собранная им ценнейшая коллекция древних рукописей, икон, карт, гравюр, книг. «Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях» - один из главных трудов Забелина. За него он был удостоен престижных научных наград: золотой медали Академии нате, большой серебряной медали Археологического общества, Уваровской и Демидовской премий. Свой интерес к «бытовой» стороне истории Забелин объяснял тем, что учёному прежде всего надлежит знать «внутренний быт народа во всех его частностях, тогда события и громкие, и незаметные оценены будут несравненно вернее, ближе к истине». В основу монографии легли очерки Забелина, которые в 1840-1850-х годах регулярно печатались в «Московских ведомостях» и «Отечественных записках». Собранные воедино, систематизированные и дополненные, они составили два тома, первый из которых - «Домашний быт русских царей» - увидел свет в 1862 году, а второй - «Домашний быт русских цариц» - семь лет спустя, в 1869-м. За последующие полвека книга выдержала три переиздания.

Последнее вышло уже в 1918 году, когда тема «царского быта» стремительно теряла актуальность. О причине, по которой центром исследования была выбрана повседневная жизнь московского двора в XVI и XVII веках, историк писал: «Старый русский домашний быт и особенно быт русского великого государя со всеми своими уставами, положениями, формами, со всею порядчивостью, чинностью и чтивостью наиболее полно выразился к концу XVII столетия. Это была эпоха последних дней для нашей домашней и общественной старины, когда всё, чем была сильна и богата эта старина, высказалось и закончилось в такие образы и формы, с которыми по тому пути дальше идти было невозможно». Изучая монарший быт на пороге нового времени в книге под общим названием «Домашний быт русского народа», автор лишний раз утверждал свою излюбленную идею о единстве власти и общества: «Каково государство - таков и народ, и каков народ - таково и государство». Мамонтовский «Домашний быт русского народа» - последнее прижизненное издание труда Забелина. По сравнению с предыдущими оно дополнено новыми сведениями о предметах царского обихода, поэтажными планами Кремлёвского дворца и рисунками, сделанными с оригиналов, хранившихся в Историческом музее.

Забелин, Иван Егорович (1820, Тверь - 1908, Москва) - русский археолог и историк, специалист по истории города Москвы. Член-корреспондент Императорской Академии наук по разряду историко-политических наук (1884), почётный член Императорской Академии наук (1907), инициатор создания и товарищ председателя Императорского Российского Исторического музея имени Императора Александра III, тайный советник. Закончив Преображенское училище в Москве, не смог продолжить образование из-за недостатка средств и в 1837 году поступил на службу в Оружейную палату канцелярским служителем второго разряда. Знакомство со Строевым и Снегирёвым пробудило в Забелине интерес к изучению русской старины. По архивным документам он написал свою первую статью о поездках русских царей на богомолье в Троице-Сергиеву лавру, напечатанную в сокращённом варианте в «Московских губернских ведомостях» в № 17 за 1842. Статья, уже переделанная и дополненная, появилась в 1847 в «Чтении Московского общества истории и древностей», и в то же время Забелин был избран в члены-соревнователи общества. Прочитанный Грановским на дому курс истории расширил исторический кругозор Забелина - в 1848 он получил место помощника архивариуса в Дворцовой конторе, а с 1856 занимал здесь место архивариуса. В 1853-1854 гг. Забелин работает преподавателем истории в Константиновском межевом институте. В 1859 по предложению графа С. Г. Строганова Забелин перешёл в Императорскую археологическую комиссию младшим членом, и ему были поручены раскопки скифских курганов в Екатеринославской губернии и на Таманском полуострове, около Керчи, где было сделано множество интереснейших находок. Результаты раскопок описаны Забелиным в «Древностях Геродотовой Скифии» (1866 и 1873) и в отчётах Археологической комиссии. В 1876 Забелин оставил службу в комиссии. В 1871 университет св. Владимира удостоил его степени доктора русской истории. В 1879 он был избран председателем Московского общества истории и древностей и затем товарищем председателя Императорского Российского Исторического музея имени Императора Александра III. В 1884 Академия наук избрала Забелина в число членов-корреспондентов, а в 1892 - почетным членом. На торжественном праздновании 50-летнего юбилея в 1892 Забелина приветствовал весь русский учёный мир. Исследования Забелина касаются, главным образом, эпох Киевской Руси и становления Русского государства. В области истории быта и археологии древнейших времён его труды занимают одно из первых мест. Забелина интересовали коренные вопросы особенностей жизни русского народа. Отличающая черта его работ - это вера в самобытные творческие силы русского народа и любовь к низшему классу, «крепкому и здоровому нравственно, народу-сироте, народу-кормильцу». Глубокое знакомство со стариной и любовь к ней отражались и в языке Забелина, выразительном и оригинальном, с архаическим, народным оттенком. При всём своём идеализме Забелин не скрывает и отрицательных сторон древней русской истории: принижение роли личности в роду и домостроевской семье и прочее. Разбирая идейные основы русской культуры, он отмечает также важное значение экономических отношений в истории политики и культуры. Первые капитальные сочинения Забелина - это «Домашний быт русских царей в XVI-XVII веках» (1862) и «Домашний быт русских цариц в XVI-XVII веках» (1869, 2-е издание-грачевское - в 1872); им предшествовал ряд статей по отдельным вопросам того же рода, печатавшиеся в «Московских ведомостях» 1846 и в «Отечественных записках» 1851-1858 гг. Наряду с обстоятельнейшим исследованием образа жизни царя и царицы здесь были также исследования о значении Москвы как вотчинного города, о роли дворца государя, о положении женщины в древней России, о влиянии византийской культуры, о родовой общине. Важное значение имеет и развитая Забелиным теория вотчинного происхождения государства. Продолжением I главы «Домашнего быта русских царей» является статья «Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве» («Вестник Европы», 1871, № 1 и 2). Изданные в 1876 и 1879 гг. два тома «Истории русской жизни с древнейших времён» представляют собой начало обширного труда по истории русской культуры. Забелин хотел выяснить все самобытные основы русской жизни и её заимствования у финнов, норманнов, татар и немцев. Во имя самобытности славян он уходит от норманнской теории. Забелин отступает здесь от своего прежнего взгляда на род как на стихийную силу, угнетавшую и уничтожавшую личность. Ослабляя значение родоначальника, он говорит, что «отец-домодержец, выходя из дома и становясь в ряды других домохозяев, становился рядовым братом»; «братский род представлял такую общину, где первым и естественным законом жизни было братское равенство». Помимо этого, Забелиным были изданы:

«Историческое описание московского Донского монастыря» (1865)

«Кунцово и древний Сетунский стан» (М., 1873, с очерком истории чувства природы в древнерусском обществе)

«Преображенское или Преображенск» (М., 1883)

«Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы» (1884, ч. I. изд. М. городской думы)

«История города Москвы». (М., 1905).

Первым поводом для обращения Забелина к событиям Смуты стала полемика с Костомаровым, который в своих исторических характеристиках Минина и Пожарского использовал данные поздних и недостоверных источников. Забелин в своих полемических очерках убедительно доказал некорректность такого подхода, а затем обратился и к другим спорным вопросам истории Смуты. В последующих очерках он изложил свою точку зрения на суть происходивших в то время событий; показал тенденциозность и недостоверность многих данных знаменитого «Сказания» Авраамия Палицина; рассказал о забытом, но по-своему очень интересном герое Смуты – старце Иринархе. Вскоре вся эта серия очерков, появившихся первоначально журнале «Русский архив» (1872, №№ 2-6 и 12), была издана отдельной книгой, которая пользовалась популярностью и до 1917 г. выдержала несколько изданий.

Забелин, Иван Егорович родился в Твери 17 сентября 1820 г. Его отец, Егор Степанович, был писцом Казенной палаты и имел чин коллежского регистратора. Вскоре после появления на свет сына Е.С. Забелин, получив должность в Московском губернском правлении, переехал с семьей в Москву. Жизнь складывалась как нельзя лучше, но вдруг случилась беда: лишь только Ивану исполнилось семь лет, неожиданно скончался его отец. С этого момента в доме Забелиных надолго поселились «неодолимые бедствия» и нужда. Мать перебивалась случайными заработками, маленький Иван прислуживал в церкви. В 1832 г. ему удалось поступить в Преображенское сиротское училище, по окончании которого Забелин так и не смог продолжить свое образование. В 1837–1859 гг. Забелин служил в Дворцовом ведомстве Московского Кремля – архивах Оружейной палаты и Московской дворцовой конторы. Знакомство со старинными документами пробудило в начинающем ученом серьезный интерес к исторической науке. Не имея средств для обучения в Московском университете, он усиленно занимался самообразованием и постепенно приобрел известность в научном мире Москвы трудами по истории древней русской столицы, дворцового быта XVI–XVII вв., истории русского искусства и ремесла. Поистине всенародное признание получили его книги «Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетии», «Кунцово и древний Сетунский стан», детская книжка «Москва-Матушка – Золотые Маковки» и др. В 1859–1879 гг. Забелин состоял в Императорской Археологической комиссии, в 1879–1888 гг. являлся председателем Общества истории и древностей российских. С 1879 г. по поручению Московской городской думы ученый приступил к составлению подробного исторического описания Москвы, одновременно с 1885 г. ведя напряженную работу на посту товарища председателя Российского Исторического музея, с которым судьба связала его до конца жизни. Музей был для И.Е. Забелина всем – его любовью и смыслом существования. Громадный научный авторитет ученого поднял престиж музея в обществе на небывалую высоту. Представители всех сословий и именитые коллекционеры несли в музей, как отдельные предметы, так и целые собрания. Прослужив музею более трети столетия, И.Е. Забелин выразил в завещании самую заветную мысль: «Наследниками своими я почитаю только свою родную дочь Марию Ивановну Забелину и Императорский Российский Исторический музей имени Александра III, поэтому в случае кончины моей дочери все наследство без всякого исключения да перейдет в собственность сего Исторического музея … Никаким другим наследникам, могущим когда-либо появиться, я не оставляю ни порошинки». По завещанию он также передал музею свое жалование за все годы службы и собранные им на протяжении жизни коллекции. И.Е. Забелин скончался в Москве 31 декабря 1908 г. в возрасте 88 лет и был похоронен на Ваганьковском кладбище.

Быт - это живая ткань истории, позволяющая детально представить и прочувствовать историческое бытие.

Иван Егорович Забелин (1820-1908) - выдающийся русский историк и археолог, председатель Общества истории и древностей, почетный член Петербургской Академии наук. Его исследования касаются, главным образом, древнейшей киевской эпохи и московского периода русской истории. Трудам историка свойственен выразительный и оригинальный язык, необыкновенно красочный и богатый, с архаичным, народным оттенком. Исследуя идейные основы русской культуры, он подчеркивает важную роль экономических отношений в истории. Историк стремился выяснить?корни и истоки? русской жизни, выявлял заимствования в культуре от соседних народов. Как ведущий представитель направления?бытовой истории? Забелин обращал внимание любым мелочам, из совокупности которых складывалась жизнь наших предков.

Фундаментальный труд И. Е. Забелина?Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях? посвящён восстановлению основ и мельчайших деталей царского быта, развитию представлений о царской власти и Москве как центре пребывания царей, истории строительства Кремля и царских хором, внутреннему их убранству (архитектурным новшествам и способам внешнего декора, техническим деталям интерьера, росписям стен, мебилировке, предметам роскоши, одежде, домашним животным и т. д.), ритуалам, связанным с персоной царя и придворному протоколу (то есть, кто из царского окружения имел право приходить во дворец, как это следовало делать, какие хозяйственные службы и должности были при дворе, обязанности царских врачей, назначение различных дворцовых помещений), распорядку дня во дворце (занятия государя, начинавшиеся с утренней молитвы, решение государственных вопросов и роль в этом боярской думы, обеденное время и послеобеденные развлечения, цикл православных праздников, центром которого был государев двор).

Оригинальное издание книги вышло в 2-х томах, однако полный текст работы Забелина находится только в первом томе.
Второй том, содержащий дополнительные материалы, я, к сожалению, предложить я не могу.
?Домашний быт русских царей в XVI и XVII? - первая часть более общего исследования Забелина?Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях?.
Вторая часть - ?Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях? - будет представлена на сайте немного позднее.

Посетители сайта уже имели возможность познакомиться с кратким популярным очерком, составленным Санкт-Петербургским?Обществом грамотности? на основе труда Забелина:
Как жили в старину русские цари-государи.

Другие книги Ивана Забелина на сайте:
История русской жизни с древнейших времён (в 2-х томах)
Минин и Пожарский. Прямые и кривые в Смутное время
Кунцово и древний сетунский стан

Метки темы:
Классика русской исторической мысли

Домашний быт русских царей в Xvi и Xvii столетиях. Книга первая Забелин Иван Егорович

ГЛАВА III

ГЛАВА III

Значение и честь государева двора. Приезд ко дворцу. Кто пользовался свободным входом. Запрещение входить во дворец меньшим чинам. Воспрещение входить с оружием и в болезнях. Нарушение чести государева двора непригожим словом. Значение царских палат в отношении разных придворных обрядов, торжественных приемов и собраний, и в домашней жизни государя; значение: Грановитой, Средней Золотой, Царицыной Золотой, Столовой, Панихидной, Ответной, Государевой Комнаты, или Верхней Золотой, и Передней. Значение крылец. Постельное крыльцо как площадь или сборное место дворянства и вообще служилых людей. Дела о нарушении чести государева двора как характеристика царедворческих нравов в XVII ст.

В древнейшее время великокняжеские дворцы, без сомнения, не имели еще того значения, какое в XVI и XVII столетиях принадлежало дворцу московских государей. Народ чествовал княжее жилище как место, где давался общественный суд, общая земская правда, где жил начальник дружины, «страж Русской земли», главный вождь ее в битвах с врагами. Большого значения в древности княжий двор еще не имел, потому что первоначально и самое значение великого князя, как мы говорили, определялось более кормлением, полюдьем, то есть правом на известные земские доходы, нежели политическою силою и властью, как самодержца земли.

Последнее значение получили уже московские князья. В Москве княжеский дворец из простой вотчиннической усадьбы постепенно становится освященным и недоступным жилищем великого государя. Особенно в XVI ст., когда учение о царском сане и высоте царского достоинства распространилось и утвердилось не только практически, но даже и посредством ученых справок и литературных толкований и разъяснений; в это время на все, окружающее государеву особу, легла печать недосягаемого величия и благоговейного освящения. Русь переставила свои обычаи, как говорили в то время люди, испытывавшие на себе влияние этого переворота в поступках и значении московских государей.

Под влиянием византийских идей и обычаев, живым представителем которых была Софья Палеолог и окружавшие ее греки, московский государь не только вполне сознал свое царственное значение, приняв титул царя всея Руси, но и облек это значение в соответственные царские формы… Новое устройство двора, установление новых придворных обычаев и торжественных чинов, или обрядов, по подобию обычаев и обрядов двора византийского, навсегда определили высокий сан самодержца и отдалили его на неизмеримое расстояние от подданного. Все это, однако ж, не пришло вдруг, а водворялось постепенно, с жизненною последовательностью. Так, например, если верить свидетельству Контарини, который приезжал в Москву к великому князю Ивану Васильевичу в 1473 г., т. е. спустя только год после приезда к нам Софьи Палеолог, придворные церемонии носили на себе еще характер первобытной простоты, напоминавшей древние княжеские отношения. Контарини пишет о своем приеме следующее: «Прибыв во дворец за несколько времени до обеда (говорит он), я был введен в особенную комнату, где находился государь с Марком и другим своим секретарем. Он сделал мне весьма ласковый прием и в самых приветливых выражениях поручил уверить светлейшую нашу Республику (Венецианскую) в искреннем его дружестве, которое он и на будущее время сохранить желает, и присовокупил к тому, что охотно отпускает меня в отечество и готов сверх того сделать в пользу мою все то, что я почту для себя нужным. Когда великий князь говорил со мною, я, из учтивости, отступал назад, но он всякий раз сам подходил ко мне и с особенною благосклонностью выслушивал ответы мои и изъявления моей благодарности. Таким образом проговорил я с ним более часа… » В 1488 г., вел. кн. Иван Васильевич, принимая цесарева посла Николая Поппеля, «поговорил с ним о тайных делах, в Набережной горнице, поотступив от бояр». Другое посольство, Юрья Делатора, в 1490 г., также правилось без особенной недоступности, соображаясь, впрочем, с тем приемом, какой оказан был императором Максимилианом нашему послу. «Великий князь встав, да вопросил его (посла) о королеве здоровье, да и руку ему подал, стоя, да велел ему сести на скамейку противу себя близко…» Положим, что это была честь великая, как обозначено и в современной записке; но, во всяком случае, мы должны заметить, что при великом князе Иване Васильевиче подобные церемонии и все придворные обряды еще не облекались в те пышные формы, какие они получили впоследствии; что вообще пышная, великолепная обстановка царского сана входила постепенно и водворилась окончательно только при его внуке, за которым даже официально, соборною грамотою, утвержден был и царский сан .

Народ, уверовавший в высокое призвание царя, благоговейно чтил и все знаки его величия. Самый дворец государев охранялся особенным почетом, который по установившимся понятиям воздавали царскому местопребыванию. Нарушение этого почета, нарушение чести государева двора преследовалось даже положительным законом: в Уложении царя Алексея Михайловича есть целая глава «О Государеве Дворе, чтоб на Государеве Дворе ни от кого никакого бесчинства и брани не было».

По обычаям старого времени, нельзя было подъезжать близко не только к царскому крыльцу, но и вообще ко дворцу. Одни только высшие сановники, бояре, окольничие, думные и ближние люди пользовались правом сходить с лошадей в расстоянии нескольких сажен от дворца. По словам Котошихина, приезжая во дворец на лошадях верхами или в каретах и в санях, они слезали с лошадей и выходили из экипажей, «не доезжая двора и не близко крыльца». К самому крыльцу, а тем более на царский двор, они не смели ездить. Чины младших разрядов - стольники меньших родов, стряпчие, дворяне, жильцы, дьяки и подьячие, сходили с лошадей далеко царского дворца, обыкновенно на площади, между Ивановскою колокольнею и Чудовым монастырем, и оттуда уже шли во дворец пешком, несмотря ни на какую погоду. Из низших чиновников не все пользовались правом въезжать на лошадях даже в Кремль. Царским указом, 1654 г., в Кремль въезжать дозволено было только старым первостатейным подьячим и то не более трех человек из каждого приказа ; остальные, хотя бы также первостатейные, не пользовались этим дозволением. Но и тем, которые въезжали в Кремль, назначено было останавливаться почти у самых ворот и отсюда ходить пешком. Все другие приказные и вообще служилые и неслужилые младших чинов люди входили в Кремль пешком. Таким образом, самый подъезд ко двору соразмерялся с честью, или чином, каждого приезжавшего лица. Одни, самые чиновные, могли подъезжать «неблизко крыльца», другие, вовсе не чиновные, не осмеливались въезжать даже и в Кремль.

Иноземные послы и вообще знатные иностранцы, как государевы гости, выходили из экипажей, подобно боярам, в расстоянии нескольких саженей от крыльца, по словам Барберини, шагов за тридцать или за сорок, и очень редко у обширного помоста, или рундука, устроенного перед лестницею.

Само собою разумеется, что это был особый этикет, принадлежавший к древним обычаям и сохранившийся не только во дворце, но и в народе, особенно в высших его разрядах. Точно так же невежливо было младшему чиновнику или простолюдину въехать во двор боярина, а тем более прямо подъехать к его крыльцу. По словам Котошихина, боярин, въехавший таким образом на царский двор, заключался в тюрьму и лишался даже чести, то есть боярского сана. Боярский холоп, проведший через царский двор лошадь боярина, хотя бы даже и по незнанию, наказывался кнутом.

Иностранцы объясняли этот древний и почти всенародный обычай гордою недоступностью, с которою бояре, и вообще высшие, вели себя в отношении к народу. Герберштейн прямо говорит, что простые люди почти не имеют к боярам доступа и не могут въехать верхом на боярский двор.

По своим понятиям, иностранцы действительно могли принимать это за излишнюю гордость и высокомерие. Но едва ли так это было на самом деле. Скорее всего это был почет, особенная почесть, воздаваемая хозяину дома. Притом не должно забывать, что и гостю воздавались подобные же равнозначительные почести, именно встречи, о которых в древних памятниках прямо говорится, что они делались «почести ради, воздаючи честь» . И если не всякий гость мог подъехать прямо к крыльцу боярина, то иного гостя боярин сам выходил встречать и не только на крыльцо, но даже на середину двора, а иной раз и за ворота. Само собою разумеется, что такой обоюдный почет и хозяину дома, и гостю соразмерялся всегда со степенью уважения, которое хотели оказать человеку . В царском быту, как увидим ниже, этикет встреч был также очень определенно размерен, и положения его ни в каком случае не могли быть нарушаемы.

Итак, мы видели, что особенный почет, воздаваемый царскому величеству, требовал, чтоб ко дворцу подходили пешком, оставляя лошадей и экипажи в известном, дальнем или близком, расстоянии. Притом простой и малочиновный русский человек, еще издали, завидя царское жилище, благоговейно снимал свою шапку, «воздаючи честь» местопребыванию государя. Без шапки он и подходил ко дворцу и проходил мимо его. Правом свободного входа во дворец пользовались одни только служилые и дворовые, то есть придворные чины; но и для тех, смотря по значению каждого, существовали известные границы. Не во всякое отделение дворца могли свободно входить все приезжавшие на государев двор. Бояре, окольничие, думные и ближние люди пользовались в этом отношении большими преимуществами: они могли прямо входить даже в Верх, то есть в покоевые, или жилые, хоромы государя. Здесь, по обыкновению, они собирались всякий день в Передней и ожидали царского выхода из внутренних комнат. Ближние бояре, «уждав время», входили даже в Комнату, или кабинет царский. Для прочих же чиновников государев Верх был совершенно недоступен. Стольники, стряпчие, дворяне, стрелецкие полковники и головы, дьяки и иные служилые чины собирались обыкновенно на Постельном крыльце, которое было единственным местом во дворце, куда они могли приходить во всякое время с полною свободою. Отсюда, «в зимнее время, или в которое время кто похочет», им дозволялось входить в некоторые палаты, прилегавшие в Постельному крыльцу, но и в этом случае для каждого чина назначена была особая палата. По указу 1681 г., стольникам и стряпчим назначено было входить «в полату, что у переградной стены, вшед с Постельного Крыльца в новые сени налево, а слыть той полате Переднею; дворянам и жильцам приходить в Старую Золотую Полату; стольникам-генералам и стольникам-полковникам приходить в полату, что подле Передней; городовым дворянам в полату, что наперед того перед Золотою Полатою были сени» . Следовательно, все эти чины в другие отделения дворца не допускались. Особенно строго воспрещалось им ходить за каменную переграду, которая отделяла Постельное крыльцо от площадки, где была лестница в государевы покои или нынешний Теремный дворец. Лестница эта сохранилась доныне на том же самом месте, хотя и в другом виде. Вверху она запиралась медною золоченою решеткой, а внизу ограждалась от других отделений дворца «каменною переградою», за которую и воспрещено было «отнюдь никому не ходить», за исключением одних только судей, «которые сидят по Приказам» и которые хотя и допускались за эту переграду, но в Верх без приказу входить не смели и ожидали приказаний у лестницы. Дьяки и подьячие, приходя во дворец с докладами, дожидались начальных людей на Постельном крыльце или в сенях перед Грановитою палатою. Другие младшие чиновники не смели входить даже и на Постельное крыльцо. «Иным чинам, говорит Котошихин, и до тех мест ходить не велено, где бывают стольники и иные нарочитые люди». Вообще дозволение входить в ту или другую палату и тем приближаться на градус к царской светлости утверждалось особым пожалованьем, о котором просители били государю челом. Так в 1660 г. один жилец бил челом с вычислением своей службы: «Пожалуй меня, холопа своего, для великого чудотворца Алексия митроп. и для многолетнего здоровья сына своего царевича (Алексея Алексеевича) за мое службишко и терпенье, вели государь мне быть при своей царской светлости в Передней, а родители мои (родство) пожалованы в Переднюю» .

Внутренние отделения дворца, то есть Постельные хоромы царицы и государевых детей, были совершенно недоступны для всех, и дворовых и служилых чинов, за исключением только боярынь и других знатных женщин, пользовавшихся правом приезда к царице. В эти отделения не осмеливались входить без особого приглашения даже и ближние бояре. Для священников и вообще церковников, которые служили в верховых церквах, открывался вход в эти церкви в известное только время и притом по известным местам и переходам. Это распространилось даже и на крестовых попов, которые совершали службы в самых покоях государыни. Они должны были входить во дворец тогда только, «как их спросят». В самые покои царицыной половины не смели входить даже и те из придворных чинов и служителей, которые, по своим должностям, должны были являться туда, например, с докладом о кушанье или с самым кушаньем. Далее сеней они не осмеливались входить и здесь передавали доклады верховым боярыням и другим придворным женщинам; точно так же и кушанье вносили в сени или в особо для того назначенные комнаты, в которых и сдавали боярыням на кормовой поставец. И вообще, если даже государь посылал кого-либо к царице и к детям спросить о здоровье или «для какого иного дела», то и в таком случае посланные, по словам Котошихина, «обсыпались чрез боярынь, а сами не ходили без обсылки». То же самое наблюдалось и со стороны царицы.

В 1684 г., вероятно, по случаю стрелецких смут, волновавших тогда Москву и обесчестивших перед тем временем даже царское жилище буйным обыском, сказан был царский указ, заключавший 12 статей, с расписанием, кому именно на какие подъезды и по каким лестницам и переходам дозволялся вход в разные отделения дворца. Боярам, окольничим, думным людям и комнатным стольникам и указано было в Верх всходить Постельным крыльцом и дворцовою лестницею, у приказа Большого дворца, у Колымажных ворот; а которые приезжали к Куретным воротам, от Троицких кремлевских ворот, те должны были всходить каменною лестницею, что от Хлебенного дворца к Сушилам; и ходить им велено в Верх мимо Оружейного приказа и церкви Рождества Богородицы, а также каменною Рождественскою лестницею, что против Кормового дворца. На Светлишную лестницу, - у Куретных же ворот, которая вела к хоромам царевен и на внутренний Постельный двор, к царским Мастерским палатам, запрещено было ходить даже боярам, окольничим, думным и ближним людям, т. е. всем первостепенным сановникам: «…отнюдь не ходить и никого за собою ни для чего не имать ни которыми делы».

За переграды, которые устроены по обе стороны Рождественской церкви, от приказа Большого дворца и от Оружейной палаты, - боярам, окольничим, думным и ближним людем никого за собою потому ж не имать и никого площадных иприказных людей за те переграды не пущать, и для того поставить в тех местах караул из Стрелецкого приказа и караульщикам приказать о том накрепко. - От Успенского собора, Ризположенскою лестницею, мимо церкви великомуч. Екатерины, к государевой Мастерской палате на двор, никому не ходить и двери замкнуть. Также и в церковь Ризположения, опричь той церкви церковников, с площади никого не пущать, о том караульщикам приказать накрепко. Переходы с дворца на Троицкое подворье запереть и никого в те двери и на переходы, без государского шествия и без именного указу, не пропущать и о том приказать с великим подкреплением детям боярским, истопникам и сторожам, которые стоят в том месте и у Светлишной лестницы. Верховых, или сенных, соборов и церквей протопопам, попам, крестовым и певчим дьякам и церковникам ходить к своим церквам, на которые лестницы кому податно, во время церковной службы и как их спросят, и когда пойдут они по присылке, а не собою: а собою безвременно и им не ходить. Дворовых людей, как их позовут в Верх, с столовым и вечерним кушаньем, к царям, царицам и царевнам, пропущать на Светлишную и на каменную лестницы за все переграды, а после кушанья и дворовых людей без дела на Светлишную лестницу и за переграды не пропускать. А кто дворовые люди пойдут в Верх поутру к хоромам для доклада о кушанье, или кого из них спросят, и пойдут они в те места по присылке для какого государского дела: и тех дворовых людей в те места и в те времена пропущать, спрашивая их подлинно, чтоб в те места иных чинов люди, называясь дворовыми людьми, не проходили.

На Передний Верхний государев двор, что у каменных Теремных покоев, и с того двора за каменную переграду к деревянным хоромам государей и царевен, - стольников, стряпчих, дворян, дьяков, подьячих и никаких чинов людей, - в те места никого отнюдь не пущать, кроме приказных и мастеровых людей царских Мастерских палат, да и тех только, если кого спросят, если пойдут для дел и со всякими хоромными взносы. Равным образом строго запрещен был вход сюда и всем дьякам и подьячим разных других дворцовых и верховых приказов и ведомств, которые должны были передавать, что нужно и что требовалось во дворец; приказным Мастерских палат, пользовавшимся, как сказано, правом взносить и являться в хоромы по призыву, как кого и что спросят. Которых ближних людей и верховых боярынь свойственники и держальники и люди их придут к ним для каких дел: и им пришед дожидаться у переград или у Светлишной и у каменной лестниц на нижних рундуках: а к кому они пришли, и им велеть про себя сказывать детям боярским, и истопникам, и сторожам, которые на тех лестницах стоят; а на верхнем рундуке тех лестниц и за переграды им отнюдь не ходить, и детям боярским, и истопникам, и сторожам никого из них не пропущать; а их ближним людям к ним выходить, и с ними видеться на Рождественской лестнице или у Рождественских же переград, а за переграды их к себе не имать; а боярыням выходить и с ними видеться Светлишной лестнице на середнем рундуке у перегороды, и по той лестнице, что к хоромам благоверных государынь царевен, сшед с той лестницы, на низу; а видевся, отпущать их тотчас; и держать их в тех местах, и стоять им на тех лестницах не велеть, и отсылать, кто откуда пришел.

Всех приказов подьячим с делами стоять и начальных людей дожидаться на Постельном крыльце и в сенях перед Грановитою палатою, а за каменную переграду и в Верх им отнюдь не ходить.

Если случалось, что кто-нибудь забредет нечаянно и по незнанию на царский двор, и особенно во внутренние постельные отделения, того хватали, допрашивали, а в сомнительных обстоятельствах подвергали даже пытке. Однажды в 1632 г. «июля в 10 день, в вечерни, к Рожеству Пречистые Богородицы, что на сенех, в придел к Никите Преподобному, прибрел малой; и тот малой пойман и отдан держать до государева указа стрелецкому голове Гаврилу Бокину на карул. А в распросе тот малой сказался, что он Ларионов человек Дмитриева сына Лопухина, Гришкою зовут, Федоров; а послал де его Ларион в Алексеевский девич монастырь с часовником к тетке своей родной, к старице к Фетинье Лопухине; и в монастыре де он Гришка был и часовник старице Фетинье отдал; а из монастыря назад идучи, забрел на дворец, не знаючи, и услышел, что у Рожества поют вечерню, и он де к петью пришол, слушети вечерни». Что последовало с этим малым - неизвестно.

Люди, не принадлежавшие к дворовому и служилому, сословию, приходя ко дворцу по какому-либо делу, оставались обыкновенно на нижних рундуках, или площадках, у лестниц. Все челобитчики, приходившие с просьбами на государево имя, стояли на площади перед Красным крыльцом и дожидались выхода думных дьяков, которые принимали здесь челобитные и взносили в Думу к боярам. Лжедимитрий, как известно, в каждую среду и субботу сам принимал челобитные от жалобщиков, на Красном крыльце . Само собою разумеется, что тот, кто беспрепятственно мог входить на царский двор, подавал челобитную или самому государю, на выходе, или думному дьяку в Расправной палате, которая составляла высшую судебную инстанцию и помещалась с 1670 г. в Средней Золотой палате.

Нельзя также было явиться во дворец с каким бы то ни было оружием, даже с тем, которое, по обычаю того времени, всегда носили при себе и которое составляло, таким образом, необходимую принадлежность древнего костюма, например, поясные ножи, имевшие значение кинжалов. В этом случае уже не было исключений ни для кого, ни для бояр, ни даже для государевых родственников. Иностранные послы и их свита, входя в приемную залу, также должны были снимать с себя оружие, несмотря на то, что это почти всегда делалось против их желания. По западным понятиям, снять шпагу считалось бесчестием, и послы, как благородные кавалеры, вступались за свою честь и вели нередко бесполезные споры с боярами. В 1661 г., во время приема шведских послов, маршалу посольства, несмотря ни на какие просьбы и убеждения, не позволили войти в приемную палату даже с серебряным жезлом. Вообще, строго воспрещено было входить с оружием даже и на царский двор. Если бы кому случилось, с простоты, без всякого умысла, пройти через царский двор с ружьем, с саблею, с пистолетами или с другим каким оружием, такой человек, если это открывалось, тотчас подвергался неминуемой пытке и допросам: с каким умыслом он шел? и, само собою разумеется, он погибал или от самых пыток, или в тюрьме, потому что подобные случаи и дела никогда не оканчивались добром .

Весьма также строго запрещено было приходить на дворец, особенно на Постельное крыльцо, в болезнях или из домов, в которых были больные. В 1680 г., июня 8-го, по этому случаю последовал строжайший царский указ, сказанный стольникам, стряпчим, дворянам и жильцам, которые, если у кого из них или в их домах были «боли огневою или лихорадкою и оспою или иными какими тяжкими болезнями», должны были давать знать о том в Разряд и на Постельное крыльцо не ходить, и в походы и на выходах нигде не являться. В противном случае, тем, кто нарушит это повеление, - за такую их бесстрашную дерзость и за неостерегательство его государева здоровья, по сыску, быть в великой опале, а иным и в наказанье и в разоренье, без всякого милосердия и пощады. В те времена довольно часто случались повальные болезни, чего особенно и страшился двор государев, заботливо охраняя себя в сомнительных случаях. Так, однажды, в 1664 г., февраля 11-го, во время приема в Грановитой палате английского посла Чарлуса Говорта, из числа жильцов, стоявших по обыкновению в сенях и по Красному крыльцу, один на Красном крыльце внезапно упал от падучей скорби, или, может быть, от дурноты, именно жилец Гаврило Тимофеев Муромцев. А был на нем терлик объяринный зеленый, шапка объяринная золотная алый цвет, с соболем; кушак тафтяный красный, в руках протазан; этот наряд, по обыкновению выдаваемый в подобных случаях с Казенного двора, когда он поступил снова в казну, был оставлен и положен особо, у сторожей в казенке, из боязни, чтоб болезнь не распространилась посредством заразы, от платья.

Охранение чести государева двора преследовало также и всякое непригожее, непристойное слово, произносимое в царском дворце. «Будет кто, - говорит Уложение, - при Царском Величестве, в его государеве дворе, и в его государских полатах, не опасаючи чести Царского Величества, кого обесчестит словом, а тот, кого он обесчестит, учнет на него государю бита челом о управе, и сыщется про то до пряма, что тот, на кого он бьет челом, его обесчестил: и по сыску за честь государева двора, того, кто на государеве дворе кого обесчестит, посадити в тюрьму на две недели, чтобы на то смотря, иным неповадно было впредь так делати. А кого он обесчестит, и тому указати на нем бесчестье». Мы увидим ниже, в чем именно заключалось это нарушение чести государева двора и какой разряд лиц наиболее щекотливо относился к бесчестью, давая в то же время своими поступками беспрестанные поводы начинать иск и жалобу.

Впрочем, постоянная, бдительная стража днем и ночью охраняла царский дворец и предупреждала всякий неприличный поступок вблизи царского величества. Стража эта состояла, внутри дворца, из стольников, стряпчих и жильцов и из низших придворных служителей: столовых истопников, столовых сторожей и боярских детей царицына чину, дежуривших днем и ночью у дверей лестниц и по крыльцам и сеням. Кроме того, по всем дворцовым воротам и в других дворцовых местах, «у казны», находились постоянные стрелецкие караулы. По свидетельству Котошихина, на этих караулах, стрельцов на стороже бывало по пятисот человек, под начальством головы, или полковника, и десяти капитанов. Главный их караул в числе 200, а иногда 300 человек находился у Красного крыльца под Грановитою палатою, в подклетах; другая часть, в 200 человек, у Красных, или Колымажных, ворот. Из того же караула у Куретных ворот стояли 10 человек, на Казенном дворе 5 ч., на Денежном дворе 5 ч. По кремлевским воротам стрелецкий караул располагался следующим образом: у Спасских ворот стояло 30 человек, у Никольских 20 человек, у Тайницких 10 ч., у Предтеченских, или Боровицких, 10 ч., у Троицких 10 ч., в Отводной башне у тех же ворот 5 ч.

Когда заимствованные от Византии или установленные в подражание ей придворные обряды, церемонии и обычаи были совершенно усвоены московским двором, а старые обычаи и порядки, шедшие от отцов, как досточтимое наследие, облеклись в более пышные царственные формы и все это сделалось существенным, самым необходимым выражением царского сана и достоинства, естественно, что некоторые отделения государева дворца получили с того времени особое значение, соответственное торжествам и церемониям, для которых они исключительно назначались.

В отношении торжественных действий и обрядов, происходивших в больших государевых палатах, первое место с конца XVI столетия принадлежало Грановитой, как самой обширной и более украшенной, в которой царь являлся в полном блеске древнего великолепия, столько изумлявшего иностранцев. В ней давались торжественные посольские аудиенции и государевы большие церемониальные столы: при венчании на царство, при объявлении царевичей как наследников престола, при поставлении патриархов, митрополитов и архиепископов, брачные, родинные, крестинные, праздничные и посольские. В ней происходили также великие земские соборы и вообще совершались все важнейшие торжества того времени. Для того, чтобы видеть все эти церемонии царице и детям государя, в Грановитой палате устроена была смотрильная палатка, тайник, сохранившийся до сих пор, хотя уже совершенно в ином виде. Он находится вверху, над Святыми сенями, у западной стены палаты, и смотрильным окном выходит прямо против того места, где искони стоит государев трон. В старину тайник этот убран был следующим образом: стены, потолок, лавки, двери и в окнах все было обито полстьми и потом красным английским и анбурским сукном; над двумя окнами с южной стороны висели такие же суконные завесы на кольцах; пол устлан был войлоками и полстьми; прибор у дверей был луженый. В большом окне, обращенном в палату к царскому месту, была вставлена смотрильная решетка, обитая красною тафтою на хлопчатой бумаге; решетка задергивалась завесом с кольцами на медной проволоке. В переднем углу тайника стоял образ Евфимия Суздальского. Из этого-то тайника, сквозь смотрильную решетку, царица, малолетные царевичи, старшие и младшие царевны и другие родственницы государыни смотрели на великолепные церемонии, происходившие в палате. Особенно часто они присутствовали, скрытые таким образом, при посольских аудиенциях.

Средняя Золотая до конца XVI столетия имела то же значение, что и Грановитая, но с этого времени она становится обыкновенною приемною залой, в которой с меньшею пышностью и торжественностью представлялись государю патриарх, духовные власти, бояре и прочие сановники, иноземные послы, преимущественно на отпусках, посланники и гонцы. Кроме того, в ней, как и в Грановитой, происходили земские соборы и давались иногда именинные и праздничные столы. В день Рождества Христова, перед обеднею, государь принимал здесь патриарха с духовными властями, соборный причт и певчих, приходивших славить Христа. В 1670 г., по случаю переделки кремлевского здания приказов, которые были выведены в Китай и Белый город, в этой палате назначено присутствие бояр и думных людей для слушания и вершения расправных и спорных дел, отчего палата, приняв значение высшей инстанции, получила название Золотой Расправной, которое и сохраняла до 1694 г., когда новым указом это присутствие перенесено в Переднюю палату Теремного дворца и когда в Золотой стали принимать только челобитные средних чинов людей. Заседания Думы бывали здесь не только утром, но и вечером, особенно в зимнее время. Для доклада дел каждому ведомству назначены были особые дни. В понедельник взносили дела из Разряда и Посольского приказа; во вторник из приказа Большой казны и Большого прихода; в среду из Казанского дворца и Поместного приказа; в четверток из приказа Большого дворца и из Сибирского; в пятницу из судных приказов Владимирского и Московского . Само собою разумеется, что с того времени, как Золотая палата получила такое чисто судебное, административное значение, прекратились царские выходы в нее, а следовательно, и все торжества и церемониалы, которые происходили в ней прежде.

Меньшая Золотая была парадною приемною залою цариц, отчего часто она и называлась Царицыною. В ней по преимуществу происходили торжества семейные, родинные и крестинные столы для боярынь как дворовых, то есть собственно придворных, так и для приезжих, имевших только право и обязанность приезжать во дворец; прием патриарха с духовными властями, бояр и выборных всякого чина людей, приходивших с дарами здравствовать государю, по случаю рождения и крещения его детей. На Светлое Воскресенье, после заутрени, государь, сопутствуемый патриархом, духовными властями и чинами светскими, приходил в эту палату христосоваться с царицею, которую окружали в это время верховые и приезжие боярыни. В день Рождества Христова здесь царица принимала духовенство, приходившее славить Христа, и боярынь приезжих, которые, вместе с верховыми, поздравляли ее с праздником и подносили каждая по тридцати перепечь, или сдобных круглых и высоких хлебов.

Столовая изба, или палата, по своему значению, была меньшею парадною залой, назначенною преимущественно для государевых чиновных столов; но в ней происходили также и приемы духовенства, бояр и других лиц, особенно же иноземных посланников и гонцов. Иногда государь жаловал здесь бояр, окольничих, думных людей и других чиновников именинными пирогами. В сочельники, накануне Рождества и Богоявления, государь слушал в Столовой церковные службы, царские часы, вечерню и всенощное. Кроме того, в Столовой бывали большие земские соборы по важным государственным вопросам. В 1634 г. здесь происходил собор о новом денежном сборе со всего государства на жалованье ратным людям, а в 1642 г. - известный собор по вопросу о принятии под защиту России Азова.

В Панихидной, или Сборной, палате в дни поминовения царей и особ государева семейства давались панихидные столы, древние покормы патриарху, духовным властям и соборянам, что называлось также большими сборами, то есть собранием вообще духовенства, и особенно соборных причтов. Необходимо припомнить, что за этими нечестными столами для духовенства государь, по обычаю, вероятно, очень древнему, пред владыкой (митрополитом, а впоследствии пред патриархом) стоял и из собственных рук угощал его, подносил «кубки и еству». Так, в 1479 г., в день освящения новопостроенного Успенского собора, вел. кн. Иван Васильевич давал митрополиту и всем соборам стол во Средней горнице и во время стола, угощая, стоял перед митрополитом и с сыном Иваном. В Судебнике Ивана Грозного находим следующую статью: «Лета 7067 (1559) апреля в 25 день царь и вел. кн. указал, в который день живет (совершается) большая панихида, митрополит у государя за столом, а государь перед ним стоит, тот день смертною и торговою казнью не казнити никого отнюдь».

В Ответной, или Посольской, палате происходили переговоры бояр с иноземными послами, что вообще называлось ответом. Выражение быть в ответе значило вести переговоры, давать царские ответы, или решения посольских дел. В Ответной палате, подобно как и в Грановитой, устроен был тайник, тайное окошко, из которого государь слушал иногда посольские совещания . В Ответной же палате при царе Алексее Михайловиче, в присутствии боярина князя Юрья Алексеевича Долгорукого, читано Уложение выборным людям всего Московского государства, которые должны были закрепить его своим рукоприкладством.

Из Постельных хором весьма важное значение в царском быту имели Передняя и Комната Теремного дворца, который со второй половины XVII столетия сделался постоянным жилищем царей.

Все бояре, окольничие, думные и ближние люди, по словам Котошихина, обязаны были всякий день являться во дворец рано утром и после обеда в вечерню. Собирались они обыкновенно в Передней, где и дожидались царского выхода. Только одни самые ближние бояре, уждав время, могли входить в Комнату, или собственно кабинет государя. При выходе бояре и прочие чины кланялись государю большим обычаем, то есть в землю, что и называлось бить челом. Государь выходил по обыкновению в тафье или шапке, которой никогда не снимал «против их боярского поклонения». После приема бояр, государь выходил большею частью к обедне в сопровождении всех съехавшихся сановников. После обедни в Передней, а иногда в самой Комнате, начиналось сиденье с бояры, заседание Царской палаты, или Думы, которую составляли без исключения все бояре и окольничие и некоторые из младших чинов, известные под именем думных людей. Заседания почти всегда происходили в присутствии государя, что видно из указов конца XVII столетия. Государь здесь давал суд и расправу, слушал судные дела и челобитные, которые читали пред ним обыкновенно думные дьяки.

В Теремных покоях, именно в государевой Комнате, или в Верхней Золотой, как ее иногда обозначали в отличие от других Золотых палат, происходил в 1660 г., февраля 16-го, знаменитый собор о поступках патриарха Никона. Государь в тот день указал быта у себя в Верхних каменных хоромах, в Верхней Золотой палате, своим государевым богомольцам, митрополитам, архиепископам, епископам, архимандритам, игуменам, протопопам и своего государского синклиту боярам, окольничим и думным людям для своего государева и земского дела. Палата была убрана аксамитами и бархатами золотными и бархатами ж узорчатыми разных цветов и постлана коврами. А как в Золотую палату власти шли, и в то время государь сидел на своем царском месте, а бояре, окольничие и думные люди сидели по левую сторону, по лавкам. А как власти пошли в палату, и государь на своем царском месте встал, а власти, вшед в палату, говорили: достойно; а митрополит Новгородский отпуск совершил; а по совершении отпуска царя благословил, а царь жаловал митрополита к руке, и митрополит царю челом ударил, и царь указал спросить их о спасении, так как светских спрашивал обыкновенно о здоровье. И власти государю за то били челом. Тогда государь сел, а властям велел сесть по лавкам по правую сторону, а иным в скамье; по левую сторону, как сказано, сидел государев синклит. Царь открыл заседание речью. Марта 14-го в той же Золотой палате было вторичное сиденье. Марта 20-го государь сидел о патриаршем обрании, избрании, с третьего часа дня и до десятого в исходе, уже в Средней Золотой палате.

В 1682 г., января 12-го, в Теремных покоях происходил собор об отставке и искоренении местничества. После единогласного утверждения: «Да погибнет в огне Богом ненавистное, враждотворное, братоненавистное и любовь отгоняющее местничество и к тому да не воспомянется во веки!» - все разрядные и случные книги, все просьбы о случаях и записки о местах преданы были огню в Передних сенях (нынешней трапезной) в печи, в присутствии боярина и думного дьяка со стороны гражданской власти и всех митрополитов и архиепископов от власти духовной, которые стояли при этом торжественном сожжении до конца.

В тот же замечательный год, 27 апреля, в день смерти царя Федора Алексеевича, в Теремных покоях совершилось избрание на царство десятилетнего царевича Петра, мимо старшего брата его, Ивана. После совещаний, патриарх Иоаким, в сопровождении архиереев, бояр, окольничих, думных и ближних людей, вышел на Золотое крыльцо и, в краткой речи объяснив собравшимся здесь выборным, что наследниками царства остались братья покойного государя, царевичи Иван и Петр, предложил вопрос: кому из них быть преемником царского скипетра и престола? Выборные, а потом бояре и прочие чины единодушно избрали царем Петра и здесь же присягнули ему в присутствии его матери-царицы, Натальи Кирилловны.

Вот официальное значение Теремных покоев. Нужно упомянуть еще, что с 1694 г. Передняя палата заменила Золотую Расправную, как высшее судилище с значением Сената, где разрешались все спорные апелляционные дела и челобитные, подаваемые на государево имя. По этому случаю и в самых приговорах делалась следующая отметка: «По указу Великих Государей, в их Великих Государей Передней Палате, то дело бояре слушав, приговорили» и пр.

Случалось, впрочем, весьма редко, что в Передней государь принимал запросто иноземных послов. Это была необычайная и величайшая почесть, которой удостоивались немногие. В 1662. г., 14 апреля, здесь были приняты цесарские послы, которые получили эту высокую почесть вместо посольского стола, даваемого обыкновенно иноземным послам после аудиенции . При этом Мейерберг замечает, что «во внутренние покои царские они шли по лестнице и переходам, в коих по обеим сторонам стояла стража рядами в богатом вооружении и все так убрано было обоями, что не видно было ни пола, ни стен, ни печей, ни потолка». Современная записка об этом приеме описывает эту уборку следующим образом: «А для приходу послов Передняя Полата и сени наряжены бархаты золотными и двоеморховыми; на крыльце и на дворе, что перед Спасскою церковью, - полами полаток, персидской и бархатной золотной, а завесами бархатными ж золотными и киндячными и атласами травчатыми. На деревянном крыльце, по сторонам и в верху, такими ж полами и завесы да седельными покровцы. На нижнем крыльце столбы - бархатом червчатым гладким; за переградою и на Постельном крыльце по обе стороны, до красных дверей - сукнами червчатыми и зелеными». Мейерберг сохранил даже изображение своего приема в этой Передней. Такой же почести был удостоен в 1664 г. 22 апреля английский посол Чарлус Говорт. «А для его приезду верхнее государево крыльцо и рундук, и двор, что от Спаса, по сторонам, и деревянное крыльцо и лестница и нижней рундук на Постельном Крыльце, по сторонам же, наряжено было наряды розными, атласы и бархаты золотными. А мосты и лестницы по переграду, что у Постельного Крыльца, настланы были коврами; а в переграде и на Постельном Крыльце настилки не было, а стены обиты были сукны».

В 1667 г., декабря 4-го, в Передней же были приняты на отпуску польские послы Станислав Беневский и Киприян Брестовский. «А приехали они послы в город в 4 часу ночи (в 7 часу вечера) и дожидались государеву указу в Золотой Полате. А к в. государю в Переднюю пришли в 5 часу ночи в 2 чети. А как они шли Красным Крыльцом и у дверей, что всходят с Красного Крыльца на Постельное, встретили их полуголовы и шли перед ними крыльцом за переграду до деревянной лестницы, что ходят в Верх. А у переграды на нижнем деревянном рундуке встретили их Полковники и головы Стрелецкие в служилом платье и шли перед ними в Передние сени, а полуголовы остались у рундука. А в сенях стояли жильцы 12 ч. с протазаны. А как послы взошли на Каменное Крыльцо и в сенях у дверей встретили их спалники, а объявлял их им послом Думной дьяк Дементей Башмаков. И шли спалники перед ними в Переднюю, а полковники и головы стояли в сенях. А для того устроено было Постельное Крыльцо по переграде и по Грановитой и за Переградою и Нижней деревянной лестницы рундук убито сукнами червчатыми, а от нижнего рундука и верхнее Крыльцо убито было полавочники золотными и серебряными и персицкими отводы и покровцы золотными, а верх убит был кожами золотными. На дворе по церкве Спасской убито было суконным красным завесом (из Семеновского с Накрачейни) по тому сукну нашивано сукна белые месяцами и репьи. А достальное все полами полотняными с кумачом. Двор и лестница и верхнее каменное Крыльцо и сени утлано было коврами, а в сенях на лавках постланы были полавочники золотные бархатные. А на Каменном Крыльце по перилу ковры золотные. А как послы прошли в Переднюю и те ковры сняли и положили сукна красные для того, что шол снег. А от в. государя из хором Польские Послы пошли в 7 часу ночи в исходе и были у Патриархов».

В другой записке о том же приеме польских послов находим новые подробности: «Для их приходу Передняя была настлана коврами персидскими; на окнах и на лавках полавочники золотные; сени постланы коврами ж; на лавках (в сенях) настланы полавочники: на левой стороне от дверей, золотные; на правой стороне - цветные; на окнах (в сенях же) настланы золоты и ковры золотные. Крыльцо и рундуки (площадки) и лестницы каменные и Двор, что меж Спаса Нерукотворенного церкви и хором, устлано было коврами ж. На верхнем же каменном крыльце на перилах положены были ковры золотные аксамитные; и те ковры для ненастья были сняты и положены вместо ковров сукна червчатые. По сторонам на дворе, идучи с деревянного крыльца к хоромам, на левой стороне от дверей до рундука каменного поставлены были полы (рамы) полотняные, разцвечены кумачом; по правую сторону от дверей же поставлены до рундука завесы суконные с месецы, и двери церковные и проходные и окошки были заставлены. Деревянное крыльцо и лестницы и рундуки, середний и нижний, деревянные, устланы были коврами. На перилах и на ухватах, идучи в Верх, на правой и на левой стороне положены золота сшиваные. На левой стороне, на середнем и на верхнем рундуках деревянного крыльца, от первого столба по двери верхнего деревянного крыльца, заставлены полами персидскими. Столбы на верхнем и на середнем крыльцах деревянных обиты покровами золотными из Конюшенного Приказу. Бочки (в кровле крыльца) по нижний шатер подбиты были кожами золотыми из Приказу Тайных Дел. На нижнем деревянном рундуке, что в переграде, под шатром (кровля) подволоки и столбы, и в переграде стены и двери, и на Постельном крыльце стены ж до дверей, что в Грановитые сени, меж дверей - все обито было сукнами червчатыми с Казенного Двора; а двери с Постельного крыльца, и в Шатерную полату Грановитых сеней и государыни царицы Золотой Полаты закрыты были сукнами ж. Перед Передними сенми на дворе у левой стороны поставлен поставец, обит камкою цветною; а на нем было: две фляги, воронки, кубки, ковши серебреные золочены. У поставца стоял степенный ключник, а с ним стояли дворовые люди в чистых охабнях».

«А как послы шли к государю (в эти хоромы) и в то время стояли на постельном крыльце дворцовых и розных приказов подъячих 20 человек, по обе стороны. А встретили их: за переградою на рундуке - полковники и головы московских стрельцов, на верхнем каменном крыльце - спальники. Объявлял им спальников думный дьяк. А в сенях перед Переднею у дверей встретили бояре. А как послы в Переднюю вошли и в. государю объявлял их боярин А. Л. Ордин-Нащокин. А в. государь в то время сидел в Персидских креслах, которые с олмазы и с яхонты и с иными дорогими каменьи. И послы в. государю челом ударили и говорил первый посол речь; и в. государь их пожаловал, указал боярам и послам сесть. А потом указал в. государь нестьчашу с своим государевым питьем спальнику. А перед чашею шел боярин и оружничей Б. М. Хитрово; а за чашею несли кубки с романеею спальники ж. И в. государь, взяв чашу и встав, говорил речь и пил про королевское здоровье; а потом жаловал кубки послов и бояр и указал пить про королевское ж здоровье. А приставы (у послов) стольник и дьяк, проводя послов в Переднюю, сидели в сенях. А как послы пошли из полаты и, по указу в. государя, послов провожали бояре и стольники и полковники и головы до тех же мест, где кто встречал, а приставы до Посольского Двора. А как послы шли к в. государю в Верх и от в. государя с Верху, и в то время стояли: в Передних сенях 12 ч. жильцов с справными протазаны, по 6 ч. на стороне. Со свечами сытники: на каменном рундуке у Передней 2 ч., по обе стороны того ж рундука 2 ч., на верхнем деревянном крыльце 2 ч., на середнем 2 ч., в переграде по стороны рундука 2 ч., на Постельном крыльце у переградных дверей 2 ч.; у дверей, что ходят с Постельного крыльца в Грановитые сени и на Дворец, 2 ч.; да на Постельном же крыльце поставлено было по обе стороны 12 фонарей. А на Красном крыльце стояли со свечами же стрельцы: у дверей по обе стороны 2 ч., против Золотой Полаты у дверей 2 ч., против церкви Благовещения Б-цы 2 ч., в благовещенской паперти 2 ч.»

Из книги 23 июня: «день М» автора Солонин Марк Семёнович

Глава 18 САМАЯ ГЛАВНАЯ ГЛАВА Любители старой, добротной фантастической литературы помнят, конечно, роман Станислава Лема «Непобедимый». Для тех, кто еще не успел прочитать его, напомню краткое содержание. Поисково-спасательная команда на космическом корабле

Из книги 23 июня. «День М» автора Солонин Марк Семёнович

Глава 18 САМАЯ ГЛАВНАЯ ГЛАВА Любители старой, добротной фантастической литературы помнят, конечно, роман Станислава Лема «Непобедимый». Для тех, кто ещё не успел прочитать его, напомню краткое содержание. Поисково-спасательная команда на космическом корабле

Из книги Мартин Борман [Неизвестный рейхслейтер, 1936-1945] автора Макговерн Джеймс

Глава 4 Глава аппарата заместителя фюрера У Гитлера были скромные потребности. Ел он мало, не употреблял мяса, не курил, воздерживался от спиртных напитков. Гитлер был равнодушен к роскошной одежде, носил простой мундир в сравнении с великолепными нарядами рейхсмаршала

Из книги Краткая история евреев автора Дубнов Семен Маркович

Глава 7 Глава 7 От разрушения Иеруесалима до восстания Бар-Кохбы (70-138 гг.) 44. Иоханан бен Закай Когда иудейское государство еще существовало и боролось с Римом за свою независимость, мудрые духовные вожди народа предвидели скорую гибель отечества. И тем не менее они не

Из книги Судьба разведчика: Книга воспоминаний автора Грушко Виктор Федорович

Глава 10 Свободное время одного из руководителей разведки - Короткая глава Семейство в полном сборе! Какое редкое явление! Впервые за последние 8 лет мы собрались все вместе, включая бабушку моих детей. Это случилось в 1972 году в Москве, после моего возвращения из последней

автора Янин Валентин Лаврентьевич

Глава 101. Глава о наводнении В этом же году от праздника пасхи до праздника св. Якова во время жатвы, не переставая, день и ночь лил дождь и такое случилось наводнение, что люди плавали по полям и дорогам. А когда убирали посевы, искали пригорки для того, чтобы на

Из книги Великая хроника о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв. автора Янин Валентин Лаврентьевич

Глава 133. Глава об опустошении Плоцкой земли В этом же году упомянутый Мендольф, собрав мно­жество, до тридцати тысяч, сражающихся: своих пруссов, литовцев и других языческих народов, вторгся в Мазовецкую землю. Там прежде всего он разорил город Плоцк, а затем

Из книги Великая хроника о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв. автора Янин Валентин Лаврентьевич

Глава 157. [Глава] рассказывает об опустошении города Мендзыжеч В этом же году перед праздником св. Михаила поль­ский князь Болеслав Благочестивый укрепил свой го­род Мендзыжеч бойницами. Но прежде чем он [город] был окружен рвами, Оттон, сын упомянутого

Из книги Ложь и правда русской истории автора Баймухаметов Сергей Темирбулатович

Глава 30 ПОЧЕМУ ЖЕ МЫ ТАК ОТСТУПАЛИ? Отдельная глава Эта глава отдельная не потому, что выбивается из общей темы и задачи книги. Нет, теме-то полностью соответствует: правда и мифы истории. И все равно - выламывается из общего строя. Потому что особняком в истории стоит

Из книги Книга 1. Западный миф [«Античный» Рим и «немецкие» Габсбурги - это отражения Русско-Ордынской истории XIV–XVII веков. Наследие Великой Империи в культ автора Носовский Глеб Владимирович

34. Израильские и иудейские цари как разделение властей в империи Израильский царь - это глава Орды, военной администрации Иудейский царь - это митрополит, глава священнослужителей Видимо, Израиль и Иудея являются лишь двумя разными названиями одного и того же царства

Из книги Романовы. Ошибки великой династии автора Шумейко Игорь Николаевич

Глава 7. Лирико-энциклопедическая глава Хорошо известен феномен сведения всей информации о мире под политически выверенном на тот момент углом зрения в «Большой советской…», «Малой советской…» и ещё раз «Большой советской…», а всего, значит, в трёх энциклопедиях,

Из книги Северная война. Карл XII и шведская армия. Путь от Копенгагена до Переволочной. 1700-1709 автора Беспалов Александр Викторович

Глава III. Глава III. Армия и внешняя политика государств -- противников Швеции в Северной войне (1700-1721

Из книги Долгоруковы. Высшая российская знать автора Блейк Сара

Глава 21. Князь Павел – возможный глава советского правительства В 1866 году у князя Дмитрия Долгорукого родились близнецы: Петр и Павел. Оба мальчика, бесспорно, заслуживают нашего внимания, но князь Павел Дмитриевич Долгоруков добился известности как русский

Из книги Православие, инославие, иноверие [Очерки по истории религиозного разнообразия Российской империи] автора Верт Пол В.

Глава 7 ГЛАВА ЦЕРКВИ, ПОДДАННЫЙ ИМПЕРАТОРА: АРМЯНСКИЙ КАТОЛИКОС НА СТЫКЕ ВНУТРЕННЕЙ И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ИМПЕРИИ. 1828–1914 © 2006 Paul W. WerthВ истории редко случалось, чтобы географические границы религиозных сообществ совпадали с границами государств. Поэтому для отправления